– По-моему, такой узор уже не в моде, – задумалась она. – Месье Фрэй, вы так не считаете?
– Если Ваше Магичество позволит, – ответил слуга, – то это вы должны влиять на моду, а не мода на вас.
– Не хочу, чтобы окружающие обвинили меня в дурновкусии. Хочу другое платье.
– Какое изволите? – примерка длилась уже второй час, но месье Фрэй даже не смел заикнуться об этом. Главной его задачей было следить, чтобы принцесса была счастлива.
– А что вы мне посоветуете?
– В Париже нынче в моде снегопады, Ваше Магичество. У вас в гардеробе как раз есть прекрасный образец.
Легким движением палочки месье Фрэй заставил весеннее платье скрыться с глаз госпожи, и его место занял белоснежный наряд из муслина. Снежинки кружили по рукавам, сталкивались на груди и плавно опускались на подол, образовывая там небольшие сугробы.
– Это нравится мне чуть больше. – Азовия ненадолго задумалась. – Но не вы ли мне только что сказали, что это я должна влиять на моду, а не мода на меня?
– Ваше Магич… – неуверенно попытался оправдаться слуга, но она его перебила:
– Мой батюшка слишком вас избаловал, месье Фрэй. Надо попросить его быть с вами строже.
– Как Вашему Магичеству будет угодно, – поклонился он.
– Моему Магичеству угодно выбрать красивое платье. – Она окинула взглядом всю комнату и остановила взгляд на ярко-оранжевом наряде, рисунок на котором на время замер, пока в комнату не ворвался порыв ветра и не потревожил изображенные на нем осенние листья.
– Хочу это. Мой брат всегда любил осень больше других времен года. Ему будет приятно.
Месье Фрэй тут же направил это платье к принцессе и, убедившись, что ее выбор окончателен, откланялся и пустил остальные наряды следом за собой.
Азовия подошла к окну и сделала глубокий вдох. Императорский замок находился на скале в крайней и самой высокой части Светлограда, поэтому ее взору открывался вид на весь город. В свете пока еще летнего солнца поблескивали алые крыши домов, виднелись остатки былого величия некогда популярного Театра Дуэлей, а на мосту, отделявшем замок от самого города, маршировали стражники.
Торжественное событие для императорской семьи тут же становилось праздником для всего города. Однако ни один из праздников она не ждала с таким трепетом.
Азовия была принцессой и не привыкла нервничать. Собственно говоря, чаще всего подданные нервничали именно в ее присутствии, поэтому это чувство оставалось ей незнакомым. Но сегодня все было иначе – сегодня из странствий возвращался ее любимый старший брат, Даниил, которого она не видела два года. Именно тогда, два года назад, он окончательно разбил их отцу сердце, отправившись в свое путешествие.
С рождения Азовия была уверена, что место отца на престоле займет именно ее брат. Даниил был не просто старше, он был умнее и терпеливее. Она как-то сразу для себя поняла, что он справится с государственными делами куда лучше, поэтому вместо учебы сосредоточилась на играх.
Азовия росла весьма своевольной девочкой, полностью оправдывая происхождение. Если у нее было игривое настроение, то горе слуге, отказавшемуся с ней играть. Несколько лет назад, еще до отъезда Даниила, месье Фрэй вывихнул ногу и отказался бегать за Ее Магичеством в салки. Азовия молча приняла отказ, а затем подошла к капитану гвардии, охранявшему замок, и приказала поместить обидчика на самую высокую башню, прекрасно зная, как слуга боится высоты. К тому же башня располагалась с той стороны замка, что выходила к морю, поэтому спуститься с нее можно было лишь спрыгнув метров со ста в воду, рискуя при этом разбиться о камни.
Однако месье Фрэй о побеге даже не помышлял. Он просидел на башне до самого вечера, пока с обучения не вернулся ее брат. Узнав о случившемся, Даниил тут же приказал спустить бедного слугу на землю. Он принес извинения бледному и дрожащему французу и заставил извиниться и Азовию. Она промямлила что-то в свое оправдание, а негодный француз, вместо того, чтобы принять ее извинения, посмел грохнуться в обморок.
– Но он же мой слуга, – оправдывалась перед братом Азовия. – И должен со мной играть, когда я захочу.
– Он слуга, а не игрушка. Пообещай мне больше так не делать.
Азовия надула губки.
– Лягушонок, я жду, – требовательно сказал он.
– Не называй меня так!
Даниил называл ее лягушонком за то, что иногда по утрам она прибегала в его комнату и прыгала на кровати до тех пор, пока он не вставал.
– Я все еще жду, – повторил он после некоторого молчания.
– Обещаю, – пробубнила она себе под нос.
– Что ты там проквакала?
– Я не квакаю – я говорю! – заявила она, уперев руки в бока.
– И что же ты говоришь?
– Я так больше не буду. Обещаю.
Обещание свое Азовия сдержала и с тех пор не приказывала никого помещать на верхнюю