– Сливы! Кому сливы!
– Почем, мальчик? – поинтересовалась толстая женщина в спортивном трико и мятой белой кофточке.
– Рубль пятьдесят ведро, – обрадовался он.
– Давай два ведра за полтора рубля.
Берите, – выдохнул он с болью.
Со смешанным чувством горечи и облегчения высыпал сливы в большую картонную коробку. Таких коробок под столом было много.
Только к вечеру продали оставшиеся ведра: одно – за 80, а другое – за 50 копеек. Скаредный мужик все сбивал и сбивал цену. Ему казалось, что и полтинник за ведро – это очень много.
Домой добрались поздно. Гриша уснул как убитый после дневных хлопот, а утром бабушка снова разбудила пораньше. Они нарвали слив и поехали на вокзал, надеясь, что в этот раз им повезет больше. Но вышло все наоборот: два ведра удалось продать по рублю, а два высыпали возле туалета, чтобы не тащить их обратно домой. За два дня тяжких трудов и унизительных просьб они выручили на двоих 4 рубля 80 копеек.
И вот спустя два десятка лет он снова оказался в роли торговца. Только теперь на нем были не коротенькие штанишки, а форма офицера Советской Армии, для которого считал подобное занятие унизительным. От запаха шашлы¬ка текли слюнки, но он забыл взять деньги, а Быстрову было жалко тратить афгани на еду. Он шустро ковылял на протезе по пыльному тротуару, не теряя надежды выгодно продать магнитофон.
Наконец добрались до последнего дукана. Невысокий сухощавый афганец засуетился, расхваливая свой товар. Но узнав о цели визита, вдруг преобразился в надменного, знающего цену и себе, и товару покупателя.
– Двенадцать тысяч – больше не дам! – решительно сказал он.
Никакие уговоры не действовали, и незадачливые продавцы ушли ни с чем. На двухкассетник Быстров не добирал, а докладывать приличную сумму не хотел.
Операция «Шарп» закончилась неудачей. Теперь предстояла операция «Бык». Быстров решил устроить на прощание грандиозные проводы в штабе армии. Бык ему понадобился на закуску.
К готовящемуся к взлету самолету – ретранслятору Ан-26 по аэродрому потянулась примечательная процессия. Впереди шел солдат с подаренным Быстрову трофейным оружием, упрятанным в мешок. За ним Григорий тащил на веревке быка, а поодаль, словно он не имел ничего общего с этой экзотической компанией, хромал Сергей.
Григорий начал затаскивать перепуганное животное на аппарель. Из чрева самолета выскочил разгневанный бортмеханик, грозно замахал руками:
– Стой! Куда со скотиной прётесь! Поворачивай обратно!
Вперед вышел Быстров, громко постукивая палкой о железо аэродромного покрытия, сказал примирительно:
– Не шуми, летун. Что раскричался? Где командир?
Не дожидаясь ответа, он поковылял по ребристому дюралю вглубь самолета, а Григорий остался с быком. Животное нервно трясло лобастой головой, морщинило кожу и постоянно