– Ты что, баба, ошалела? Потаскуха чёртова. Я тебя кормлю, пою, а ты мне истерики закатываешь. Пошла вон, гадина, кровопийца, – муж был вне себя от ярости.
– Вот, видишь! – женщина показала ему комбинацию из трёх пальцев. – Сам катись к своей шалаве.
Уперевшись руками в стол, отец девочки приподнялся и двинулся к жене. Женщина завизжала в испуге.
– Не подходи, сволочь. Помогите! – кричала мать.
Муж наотмашь врезал ей по лицу. Из разбитого носа и нижней губы жены потекли красные струйки. Женщина сползла на пол по стенке печи. На уровне того места, где находилась её голова до удара, образовалось кровяное пятно вокруг торчащего гвоздя. Затылок оставлял на белой печи кровавый след, тянущийся вниз.
– Хватит, прекрати, оставь маму в покое, – девочка сзади подбежала к отцу и вцепилась в его руку. Мужчина рывком освободился, дочь, вскрикнув, отлетела назад.
Сползшее на пол тело женщины сначала наклонилось, а затем распласталось на грязном полу. Лёжа на боку, женщина смотрела в одну точку расширенными, ничего не видящими глазами.
Девочка закричала и бросилась к входной двери. Она побежала в сторону леса. Где-то впереди, недалеко, находилась железная дорога. Раздался гудок поезда. Она бежала, платьице, сшитое покойной бабушкой, цеплялось за кусты. Дважды девочка падала, налетая на невидимую в темноте преграду. Она не останавливалась, неслась вперёд. Ей было страшно, хотелось скрыться подальше, чтобы её никто не мог найти. Впереди забрезжил свет. Шум приближающегося состава нарастал. Поезд подходил к месту, где установлен семафор. Миновав последний ряд кустов, она побежала к железной дороге. (Куда же ты!) От громадной машины исходил яркий свет. Девочка бросилась вперёд, в надежде проскочить. Машинист даже не успел посигналить. Маленькая ножка зацепилась за рельс, и она упала. (Нет, нет, нет!…) Состав в мгновение ока подмял под себя тело ребёнка.
17
– Господи, ребёнок, – вскрикнул Эдуард, как только открыл глаза. Только вид его комнаты смог заставить поверить, что он уже не спит. Просто сон, очередной кошмар. Уже в который раз он наблюдал за судьбами людей как бы со стороны. Вымышленные персонажи (он заставлял себя верить, что на самом деле их нет) разыгрывали ужасные сцены и в конце умирали. Ночной кинотеатр видений не показывал «хэппи-эндов» – лишь насилие, катастрофы, смерть. Эдуард не раз задавал себе вопрос, почему это снится именно ему? Он не находил никаких разумных объяснений. Ему снились сны, и он не был над ними властен. У каждого человека – свой крест, который он должен нести всю жизнь. Для него – кошмары.
Съев на завтрак яичницу и выпив наспех чашку кофе без сахара, Эдуард отправился на работу. Юридическая организация, в которой он трудился, находилась