– Спасибо, все нормально, – отвечаю я.
Она кивает на белый тент:
– Вот работенка, не позавидуешь, правда?
Я киваю, не зная, что ответить, и решаю на всякий случай говорить поменьше.
– Вы местная? – спрашивает женщина, хотя по ее интонации я догадываюсь – она уже знает ответ.
Когда я качаю головой, она протягивает руку:
– Я из «Эха Борнмута».
– Здравствуйте. – Значит, журналистка. – Об останках уже что-то выяснилось? – добавляю я будто невзначай.
– Нет, насколько я знаю, – женщина продолжает внимательно меня рассматривать, удерживая улыбку. – Но вы вроде не из зевак.
– Да, я приехала не из любопытства, – соглашаюсь я, машинально теребя кожу на большом пальце.
– Разрешите узнать ваше имя?
– Зачем оно вам?
– Я пишу кое-что о проблемах в обществе и тому подобном… Если вернусь ни с чем, попадет от начальства, а писать практически не о чем.
Я колеблюсь, не назваться ли вымышленным именем, но в конце концов решаюсь сказать правду:
– Стелла. Стелла Харви.
– Стелла Харви, – медленно повторяет журналистка, покусывая нижнюю губу и оглядываясь на пристань. – Как бы вам здесь не застрять, пассажирский паром вернется только завтра.
– Знаю, я остановилась в одном из пляжных домиков, – говорю я. – Всего на пару дней.
– Буду рада пообщаться, Стелла Харви, – произносит журналистка, прежде чем уйти. – Возможно, мы еще увидимся.
И, взмахнув фотоаппаратом, она улыбается и идет к белому тенту, где собрались полицейские эксперты.
Я принимаю решение зайти к Рэйчел, чтобы оставить дорожную сумку.
Обойти полицейский тент я собираюсь по Пайнклиф-аллее. Вдоль нее, как прежде, штакетник, но уже не тот, что ставил отец. Издалека он выглядит похожим, однако здесь явно поработал профессионал – забор аккуратный и стоит идеально ровно, и у меня возникает непреодолимое желание пнуть его.
Впереди вспыхивают на солнце стекла новой оранжереи, но ее жалюзи опущены изнутри. Я страстно желаю увидеть хоть какую-то часть жизни новых хозяев, однако мне остается довольствоваться лишь наружным экстерьером.
И все же я не могу не думать, расширили ли они маленькую кухню и снесли ли перегородку, которую сделал папа, чтобы у меня и Дэнни было по комнате. Новые жильцы наверняка обратили внимание, что через тонкую стенку все слышно. Я глубоко вздыхаю, бросая последний взгляд на дом, и ухожу по аллее влево.
Пайнклиф-аллея вьется мили полторы по краю высокого берега до самой дальней точки острова – Бухты Пиратов. Иногда дорога подходит так близко к обрыву, что открывается отличный вид на море, но чаще остается только представлять себе водную гладь за деревьями и скалами. В таких местах от аллеи отходят узкие тропки: некоторые протоптанные, а другие больше похожи на попытки срезать путь на пляж или к утесу.
Была и у нас с Джилл тайная тропинка, которую мы сами