Твой мир забыл заботиться о нём.
Я больше не вижу лиц
Я больше не вижу лиц,
Дыхание сзади страхом душит,
Кипение сна границ
Терзает и топит души.
Так жалко тебя терять,
Но выбор твой сделан.
Осколками дня обнять
Твоё уходящее тело.
Прими мой последний сон,
Коснись на секунду руку,
Блеск глаз и далёкий стон
Душевно несёт разлуку.
Последние капли нежности,
Сгоревшие лики счастья,
Погасший огонь неизбежности,
Штиль моря, и нет ненастья.
Взрывая краски белые,
Клялся быть особенным,
Но будни такие серые
Равняли с обычным вроде бы.
Лишь разными чувствами сердце,
Пускай ненадолго сверкало,
Кривое в прострациях детство
Приятным, как прошлое, стало.
Минуты твоих агоний
Секундами после грозы.
Я принял твой мир и понял:
Ускорялось дыханье в разы.
Над минутами и над веками
Возвышалась лишь серая скука.
Ярчайшие искры сверкали,
Освещая, как корчится мука.
Тысячи страниц
Тысячи страниц неярких, тусклых.
Разорванные временем волокна
Разбрасывает ветер с хрустом,
Таскает по бульварам мокрым.
Они печальными листами
На грубом полотне дороги,
Как воскрешённые, мерцали,
Неся свои иллюзии немногим.
Машины проносились мимо,
Не видя их глубокий смысл.
Звук скорости унёс игриво
В далёкий мир живые мысли.
Полотна от великих мастеров!
Ни на одном нет милых черт.
Пороги замков заменили сердца кров,
На сердце всё равно остался след.
Остался холод, метит иней дни,
А космос обнажает звёзды.
Просторы без больших планет любви…
Холодные рождают слёзы.
Руки снова держат кисть миров,
Но там лишь силуэты города,
И площадь под покровом облаков
Красуется незримо, молодо.
А сантиметры обнажённых чувств тиранят!
И мир бессонный красоту свою теряет,
И меркнет в глазах – пути нет назад,
Неясен свет померк.
Прилив мучительных идей толкает вниз,
И склочен берег океана пустоты.
Лишь эхо откровений – чистый лист,
А крики прошлого таинственно мертвы.
Как жаль – рубеж преодолён
Рубцами на сознании болевшем,
Красивыми цветами, отражая сон,
Мерцает, отрекаясь безутешно.
Мир пустоты
В мире пустоты содрогаюсь от страха,
Пейзажи грациозные взгляд привлекают.
Мелькают события возле монаха,
A слёзы его небо петь заставляют.
Чем дальше – тем ближе горизонт!
Лишь