Теперь она могла не только моргать единственным открытым глазом, но даже выразить свое согласие кивком головы. По сравнению с ее предшествующим состоянием это был значительный прогресс.
– Вот и отлично. – На сей раз улыбка шла от души. – Я посоветовался со старшей медсестрой, она говорит, ты уже можешь одеваться в свои вещи, если хочешь. Я взял на себя смелость прихватить для тебя несколько ночных рубашек и халатов. Для Мэнди будет лучше, если она увидит тебя в чем-то привычном.
Эйвери снова кивнула.
В дверях возникло оживление, и она перевела взгляд в ту сторону. Вошли мужчина и женщина, в которых она узнала родителей Тейта, Нельсона и Зиннию – или Зи, как ее все называли.
– Ого, вы только посмотрите. – Нельсон опередил жену и стремительно подошел к кровати. – Ты прекрасно выглядишь, правда, Зи?
Зи встретилась глазами с Эйвери.
– Намного лучше, чем вчера, – вежливо подтвердила та.
– Пожалуй, этот доктор не зря получил свой фантастический гонорар, – смеясь, заметил Нельсон. – Никогда не верил в пластические операции. Всегда считал, что это каприз тщеславных богатых женщин, которым некуда девать мужнины деньги. Но это, – он показал на лицо Эйвери, – это стоит того.
Их комплименты досаждали Эйвери. Она понимала, что все еще выглядит как жертва авиакатастрофы – и никак не иначе.
Тейт, по-видимому, почувствовал ее раздражение и поспешил переменить тему:
– Кэрол согласилась завтра повидаться с Мэнди.
Зи повернулась к сыну и нервно сплела руки:
– Ты уверен, что это необходимо, Тейт? И Кэрол, и Мэнди?
– Нет, совсем не уверен. Сам боюсь.
– А что говорит детский психолог?
– Какая разница, что она говорит? – отрезал Нельсон. – Как психиатр может знать, что нужно, а что не нужно ребенку? Отцу виднее. – Он похлопал Тейта по плечу. – Я думаю, ты поступаешь правильно. Мэнди будет только на пользу повидаться наконец с матерью.
– Надеюсь, ты прав.
Эйвери заметила, что в голосе Зи прозвучала неуверенность. Она разделяла ее озабоченность, но не могла ее высказать. Оставалось надеяться, что великодушный жест, который она согласилась сделать ради Тейта, не обернется своей противоположностью и не принесет еще большего вреда ребенку, пережившему моральную травму.
Зи обошла палату, доливая воду в вазы с цветами, полученными не только от Тейта, но еще от многих людей, имена которых Эйвери ничего не говорили. Поскольку о родных Кэрол не было до сих пор сказано ни слова, она заключила, что их у нее нет. Единственной ее семьей были родные мужа.
Нельсон и Тейт принялись обсуждать ход предвыборной кампании. Казалось, эта тема занимает их двадцать четыре часа в сутки. Когда прозвучало имя Эдди, она сразу представила себе мужчину