С другой стороны тоже раздались звуки горнов и хриплые крики. Оттуда стали выходить шеренгами другие воины, в цветах темных, цвета сумерек и ночи. Коты маршировали рядом с шипастыми ящерицами. Тут и там можно было увидеть высокие несуразные фигуры, составленные как попало из больших булыжников. Над головами этой армии летали совы и филины. Все войско в темном гордо пело какую-то красивую мрачную песню, слов было не разобрать.
Горбун, радовавшийся поначалу, теперь стоял озадаченно, опершись на сосну.
– Что они делают? Зачем им железки? Это совсем не похоже на веселье. Это никакое не веселье.
Он посмотрел на мальчика. В глазах была плескались боль и детская обида.
Тем временем, две армии дошли до каких-то условных точек на вершине двух соседних холмов и остановились. Сама речушка будто притихла, а крики ласточек наоборот стали пронзительнее и громче. Время стало густым и маслянистым, и медленно огибало мальчика. Затем горны пропели вновь, им в ответ сотни глоток разорвались в боевом кличе, и обе армии понеслись навстречу друг другу.
Манилло хотел закрыть глаза и не смотреть на все это, но не мог. Годрик, сначала нервно подрагивавший в его руке, совсем застыл и смотрел, как два отряда уничтожают друг друга. Ни одна из сторон долго не могла взять верх, поле битвы перекатывалось то на один холм, то на другой, оставляя лоскуты павших и раненных на уже не такой зеленой траве. Все это время горбун смотрел и слушал, нервно вздрагивая всем телом. Манилло нашел в себе силы, чтобы закрыть глаза. Противоположный берег терялся в дымке, но фигура Берти вновь предстала перед ним лучистым белым пятном. Старик зябко обнимал себя за плечи и кивал на каждый всхлип, доносившийся от Иеронима. Для его работы смотрителя нужны были глаза и уши. И, пусть и против воли, этими глазами был горбун. Тот выполнял возложенный на него долг, хоть слезы и застилали его взгляд, он смаргивал их и вновь смотрел на битву, подвывая в голос. Энрике просто уткнулся лицом в штанину мальчика и не оборачивался. Манилло открыл глаза и посмотрел на поле боя. Битва не стихала, перекатываяся по траве, и оставляя взамен лишь грязь.
И вот, когда казалось, что бой будет бесконечным, воины в светлом стали все больше и больше теснить бойцов в темном, пока в спину тем не уперся лес. И тогда их ряды дрогнули, строй сломался, и выжившие стали спасаться бегством.
Воины светлой стороны весело ликовали, потрясая свои оружием и обнимаясь с товарищами. Но там, где они видели победу сил света, Манилло видел только израненных и побитых существ, лежавших на растоптанной траве. Павшие лежали вместе, обнимаясь и не делая различий в цвете стороны, форме и размере.
Горбун