Чем ближе они подходили, тем больше деталей пробивалось из-под мха. Дом, казавшийся совсем неухоженным, оказался вполне уютным жилищем. Дверь была скрыта в глубине под козырьком, густо поросшим травой и мхом, как и вся крыша. Справа от двери было окошко, также утопленное под мшистыми наплывами. Сверху проглядывал силуэт трубы, и можно было даже разглядеть дымок. Камни, ведущие к входу, ровными рядами обрамляли дорожку без единой соринки.
– Тут даже уютно, вроде бы, – зашептал Манилло.
– Я не был бы так уверен, – приглушенно ответил Энрике, – посмотри, там над входом. Это же череп!
Никакого черепа там, естественно, не было. Вместо этого над входом висел колокольчик вытянутой формы.
– Не череп это никакой, посмотри.
– Да? – недоверчиво спросил Энрике.
– Это колокольчик. Как у Бенедикта, но снаружи.
– Мне это все очень не нравится.
Мальчик не стал отвечать, они с Энрике уже достаточно пошептались почти у самого входа. Оставалось сделать один шаг и занести руку, чтобы вежливо постучаться в полукруглую дверь, когда Манилло окликнул странный прыгающий голос.
– Не заперто. Заходите.
Друзья переглянулись: Энрике замотал головой, а Манилло смахнул пот со лба. Помощь, если так можно сказать, пришла с неожиданной стороны.
– Премного благодарим хозяина данного чертога за гостеприимство и не промедлим им воспользоваться, – зычно провибрировал Годрик.
Теперь "страшного" взгляда Манилло удостоился клинок, который сделал вид, что ничего не замечает, и вообще не умел никогда разговаривать. Скрепя сердце, Манилло толкнул дверь под скороговорку "нет-нет-нет" Энрике.
– Добрый день, – робко начал мальчик, – это мы…
– Манилло, человек, Энрике, плюшевая лама и Годрик из клана Холодной Стали, – закончил странный голос, особенно нажимая на последние слова, словно они были неприятны для владельца голоса, – заходите, я на кухне.
Друзья переглянулись: Энрике быстро мотал головой как заведенный, шикая на мальчика, но Манилло уже решился.
– Можешь опустить меч, юноша. Он не только бесполезен тут, но и не нужен.
– Разрешите вмешаться, – оживился Годрик, – мастеру было нанесено оскорбление, которое требует сатисфакции известным путем.
– Мястелу биля нанефинё аскальбление, бя-бя-бя. Постыдился бы, Годрик, – передразнили его из глубины землянки.
Удивительно, но голос подействовал на клинок, который тут