– Они нашли тебя уже под утро. – рассказывала Инна, когда я сидел за кухонным столом и глядел на её фигуру в домашней пижаме, сверяя каждое её действие с тем, что я помнил, что сохранилось в моей памяти о женщине, которую я некогда любил и погубил своей же беспечностью.
– Ты лежал без сознания возле моста через реку, не так далеко отсюда. – сообщила Инна, обернувшись и посмотрев на меня – Ты что, совсем ничего не помнишь?
Я некоторое время всматривался в пару её зелёных, изумрудный глаз.
– А ты?
Она ничего не ответила, не изобразила ни единого жеста, вернувшись к своему занятию.
Я сидел на диване, в гостиной нашего дома. Я был поглощён тенями, предпочитая не включать свет, так мне было спокойней. Её босые ноги ступали по паркетному полу практически бесшумно, тем не менее, я мог предугадать её появление по аромату её тела, тонкой ноте парфюма, которая не покидала её даже дома.
– Ты сам не свой… – сказала Инна, присев рядом со мной, нежно коснувшись своей ладонью моего предплечья. Это было так знакомо, и я ощущал, как столь приятное действие сопровождалось в моём теле волной болезненной тревожности.
«– Как это может быть правдой?» – думал я, прилагая усилия, чтобы ничто в моём поведении не выдало этих мыслей, в противном случае я бы просто не знал как ответить на её вопросы.
Задать свои вопросы у меня не получалось, я попросту не знал с чего начать.
– Когда вы приехали в Шиксаль? – спросил я.
Инна посмотрела на меня с некоторой обеспокоенностью во взгляде.
– Мы приехали? – переспросила она, как если бы были основания полагать, что она не расслышала вопроса – Мы все живём здесь уже четыре месяца. Ты что, не помнишь?
Вместо ответа я смотрел в её глаза.
– А дети…? – неуверенно спросил я.
Инна пожала плечами.
– Они с нами с самого первого дня. Где им ещё быть.
Я понимал, что там, в детской, в своих пастелях спали двое детей, мальчик и девочка, которых я не знал ни в коей мере. Они были моими детьми, но я не знал о них ровным счётом ничего.
– Они ничего не знают, – говорила Инна, неосознанно понижая голос, едва не переходя на шёпот – Я сказала им, что тебе нужно было уехать по работе…
Она замолчала, о чём-то задумалась. Отведя взгляд в сторону, испытывая смущение, она заговорила вновь, но голос её при этом дрогнул:
– Ещё этим утром я подумала, а что если уже никогда не увижу тебя…
Я сам не отразил, как совершил это движение – обняв её и прижав к себе. В моих объятиях, уткнувшись лицом в моё же плечо, она зашлась мелкой дрожью. В моих жалких попытках успокоить её я вдруг подумал – каким же