Пальцы рук имели большую подвижность, и я пыталась хоть как-то разогнать кровь ими, но понимала, что это не поможет. Я вошла в знакомую сумеречную зону. Я слышала исходящую от меня вонь. Однажды я почувствовала необходимость опорожнить кишечник, и теперь не помню, когда это случилось. В помещении, где я находилась, жутко воняло. Воняла я, воняло моим потом, мочой, страхом, воняло дерьмом. К этому я почти привыкла. Сидя в сумраке ты не очень-то обращаешь внимания на такие мелочи. Ерунда, честное слово. Вонь – ерунда.
Внезапно я задрожала. Во мне не осталось тепла. Никакого, ни на грош. Меня трясло. Я бы стучала зубами на все помещение, если бы скотч. Я чувствовала даже, как трясется моя грудь.
Истеричный приступ смеха. Я хохотала, корчась в агонии, хотя не могла ни на сантиметр изменить положение тела. Я выдувала сквозь сомкнутые зубы воздух, а рот переполняла горечь. Из голодающего тела выходил ацетон, печень выбрасывала в желудок желчь, которая поднималась по пищеводу и попадала на язык. Сердце, не получающее подпитки в виде калия, билось неровно и даже будто бы останавливалось на миг, стоило мне поднапрячься. Да, время шло, а я таяла словно свечка.
Я смеялась, хотя со стороны это, наверное, выглядело жутко. Казалось, в комнате душили человека, который пытался глотнуть воздуха, в то время, как его горло сжимали все сильней. Я бы не хотела умереть от удушения. Дайте мне порцию яда, только мгновенного. Не хочу больше мучаться.
Я смеялась. Мои губы между двух вертикальных полос скотча вывернулись наружу и, вероятно, походили на два куска залежалого мяса. Я уже не чувствовала и их. На губах лежал слой грязи и засохшей слюны. Отсмеявшись, я принялась орать. Я собрала всю силу, оставшуюся решимость и отчаяние. Крика все равно не получилось. Из моего рта вылетал все тот же кошмарный звук. Когда у меня заболело горло, я опять лишилась сознания. Иначе бы не смогла остановиться.
Глава девятая
В какой-то момент мысли приобрели ясность. Я выскочила из темноты в серость, а потом в зону, где для меня существовали запахи и звук. Я не потеряла способность к слуху и обонянию.
Свыкнувшись с болью во всем теле и даже отмечая, что она как будто стала меньше, я сидела и вдыхала прохладный воздух. Дерьмо и моча чувствовались не так явственно. Вонючий пот покрывал кожу многослойной