Профессор, к которому он попал на прием, был готов разделить эту точку зрения, диагностировав к тому же гипервозбудимость на фоне переутомления. Впрочем, на всякий случай он предложил посетителю пройти полное неврологическое обследование и к своему удивлению немедленно получил согласие. Для верности он напомнил, что это мероприятие платное и отнюдь недешевое, но пациент в панике попросил немедля уложить его в стационар.
И все стало потихоньку проясняться.
Уже три часа спустя на свет появилась первая записанная диктором «чужая» мысль. Она его поразила. Своей бессмысленностью и внедренностью в некий совершенно непонятный ему контекст. Он растолкал соседа по палате, истерически потребовал найти ему ручку и успокоился только, когда все записал. Ручку он вернуть отказался, и сосед пожаловался на него дежурной сестре, заявив, что «не желает лежать рядом с психом». Звезде радиоэфира вкололи успокоительное и по настоятельной просьбе опять вызвали профессора. Тот был еще в клинике, пришел, и они переговорили прямо в палате, в результате чего профессор, повидавший на своем веку всякого, немного растерялся. С одной стороны симптомы были классическими, а с другой – его поражала открытость, любознательность и крайняя заинтересованность пациента в своем лечении.
– Делайте что хотите, доктор, – говорил диктор. – Я вам полностью доверяю. Очень уж не хочется сойти с ума. Готов докладывать обо всех своих наблюдениях, или готов заткнуться и молчать, что прикажете.
– Ну, зачем же молчать? Нет-нет. Докладывайте.
– Тогда, вот, сразу, – пациент сосредоточился на череде фактов, пытаясь прозреть связь между ними. – Вот вам моя версия. Э-э… Я когда работаю, когда работаю… я сижу в наушниках, так?
– Так, – согласился профессор.
– И иногда, иногда, те, с кем я говорю – идут с помехами. Звук. Связь некачественная, и даже крутые наушники не помогают. Бывает сип, шип, всякая грязь бывает. Я вытягиваю высокие частоты по максимуму, но иногда, иногда – ничего не расслышишь все равно. Вот. А бывает, – тут диктор на секунду замер всем телом и побледнел.
– Что? – спросил профессор.
– Нет. Показалось. Ничего. Да. А бывает, что я не слышу ничего в наушниках, потому что там – на той стороне, где позвонивший – там молчат, понимаете? Ну, например, стесняется человек. Или, скорее всего, ребенок прозвонил и испугался…. Вы понимаете?
– Да.
– И вот когда