К назначенному времени вернулась к машине. Главный менеджер тот, что туповатый на лицо не довольно посмотрел на меня и ухмыльнулся.
– Ну все с тобой ясно!
Спорить не стала, устала и замерзала так, что ног не чувствовала. Язык тоже не желал работать. Молча доехала до Твери, в офис подниматься не стала. Вышла из машины и поплелась в сторону вокзала. В девять вечера отправление электрички, я укладывалась по времени минута в минуту. Домой приехала уже к полуночи. Вошла в дом и молча плюхнулась на перину, которую бабушка расстелила на полу. Сын тихо спал рядом с ней на кровати.
Ничего! Мама сможет, сынок! Мама хочет жить и дать тебе все, что ты захочешь! Я справлюсь!
Так и заснула в одежде, в которой весь день пробыла на «новой работе» .
Утром проснулась со страшной болью в горле. Говорить было не комфортно, это сразу приметил дед.
– Ну что, артистка, наработалась?
Он вообще у меня добрый, самый лучший. Но безумно переживал. И вся его поддержка выражалась именно так. Он не умел и до сих пор не умеет по другому. Бьет тех, кого любит, если уместно такое выражение к нему.
– Ну ладно, отоспись! Я с Данькой пойду на улице похожу.
Собрал правнука и вышел с ним во двор. Я уткнулась в подушку, слёзы душили от беспомощности и сострадания к самой себе. Проревела час точно, в дом вошла бабуля. Она уже с самого утра съездила в город за продуктами.
– Катька (так меня назвали все родные, это мое крестильное имя), не переживай. Не пропадём, неужели ты думаешь с голоду помрем. А к лету глядишь и на завод места будут, туда и пойдёшь.
– Нет, я так не могу. Ты пойми меня, я так просижу сейчас, а летом, когда все вырядятся в новые юбки с босоножками. А я так и буду ободранная ходить. Когда я последний раз вообще по магазинам ходила? Уже и не помню. А Даня, ему сколько вещей нужно сейчас покупать?! – говорю, а у самой льются градом слёзы от несправедливости.
– Ба, ну почему так? Кому-то все, а кому-то ничего! Чем я хуже других то? И правда, зачем они меня родили, если не нужна я им была?
– Не знаю я, да нужна была, а потом так сложилось. Ты не злись на мать, она какая ни какая, но все таки родная тебе. Одумается может ещё.
– Одумается? А мне зачем это уже надо будет? Мне повесится проще, чем так жить!
– А зачем ребёнка тогда рожала? Чтобы вешаться? А его на кого оставишь? Мы с дедом не вечные! О мальчишке подумай! И не говори ерунды, все ещё наладится у тебя! Давай, ешь садись.
Кусок в горло не лез, и в мыслях я гоняла только два вопроса – «Ну почему у меня так? Чем я хуже всех?»
Через силу выпила горячего чая, чтобы не много облегчить