Победы молодого серба следовали одна за другой. Чемпион страны, победитель крупных международных турниров. Мировая пресса орала о том, что такого не бывает, что этот взлет ничем нельзя объяснить, кроме как читерством. Но судьи только разводили руками, так как найти что-то подозрительное не могли. Спустя два с половиной года Драган уверенно выиграл турнир претендентов и вышел на матч за звание чемпиона мира. Сербия ликовала! Их соотечественник уверенно шел к высшему шахматному званию, выигрывая у чемпиона мира с перевесом в четыре очка. И вот она – последняя решающая партия…
– Эй! Вы слышите меня? – главный судья матча резко дернул игрока за плечо. Голова Драгана дернулась, с носа на шахматную доску со стуком упали очки с темными стеклами. Чемпион мира, сидевший напротив, заглянул в глаза сербу и побелел. Потом затрясся мелкой дрожью, с криком выскочил из-за стола и умчался за кулисы.
– Вызовите врача! – кто-то истошно крикнул из зала. – Ему плохо!
На самом деле Драгану Ожичу было хорошо. Он только что вырвал из лап Темного свою любимую сестру. Когда по ее невидимому зову прилетел в этот город с белыми домами и разноцветным газом. Его физическое тело, неподвижно сидящее на сцене, было мертво, но душа ликовала. Провидение навсегда оставило его в этом неведомом землянам мире, а тело будет торжественно похоронено в столице Сербии при гигантском стечении народа. Он останется в этой народной памяти как непобежденный чемпион мира. И только брат с сестрой, да Бог и Сатана будут знать всю правду о случившемся.
Мат королю
Тонкие женские пальцы левой руки, словно выточенные из слоновой кости, изящно держали небольшой веер и каждые четверть минуты создавали небольшой ветерок, охлаждая порозовевшие щеки их хозяйки. В салоне короля Франции Людовика стало душновато; виною тому были многочисленные гости, с любопытствующими лицами обступившие шахматный столик, за которым восседал сам король. Его противником была дама лет двадцати пяти, несомненно красавица с прекрасной фигурой. Даже темная вуаль не могла скрыть ее огромных зеленых глаз, идеальных черт лица, а уж на удивительный разрез губ давно и с вожделением поглядывал Людовик, и с завистью и злобой многие из дам, окружавших игроков.
– Мадмуазель, вы меня удивляете уже второй раз! – со слащавой улыбкой промолвил король.
– Чем же, сир? – кротко спросила красавица.
– В первый раз, когда вы внезапно появились на балу месяц назад… И так же таинственно исчезли после того, как я пригласил вас на тур