Когда НИКТО положил трубку на телефонный аппарат, он вспомнил, как библиотекарша, похожая на Одри Хепбёрн, сказала, что, в отличие от аксиом, идиото-омы нуждаются в подтверждениях. Она была права: опровергать – во что бы то ни стало – идиото-омы – это любимое занятие всех идиотов…
Разгрузка вагона со шпоном стала мистическим Рубиконом, который разделил события в летописи о «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ» на две половины: до 26 октября 1975 года и после 26 октября 1975-го.
22. Дюжина композиций НИКТО.
Неделю НЕКТО и ВСЁ находились под домашним арестом.
Потом всё вернулось на круги своя. НИКТО написал дюжину композиций на стихи Бёрнса. Это вызвало открытый восторг Мари, и тайный не восторг Йоко. Про Пат говорить не имеет смысла, поскольку все сочинения были посвящены ей – она была музой.
Потом тихое недовольство Йоко переросло в тихое и негодующее противостояние: как это так, что она оказалась на обочине творчества «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ», а вместе с ней не оказался в самом центре и НЕКТО? И, разумеется, разразилась привычная разборка, подобная той, которая случилось год назад на домашнем концерте у ВСЁ по поводу «Битлз» и «португальского» портвейна».
– Что не так? – спросил ВСЁ, свято выполняющий свою миссию миротворца.
– Всё не так! – рявкнула по-фельдфебельски Йоко. – Это не рок-музыка! Это какие-то финтифлюшки! Это средневековая камерность, где нужны скрипочка, виолончелька и фортепиано!
– О, я не готов стать виолончелькой! – провопил, дурачась, НЕКТО. – Это не моё!
– А я готов взять в руки скрипочку, – сообщил спокойным тоном ВСЁ. – Что здесь дурного?
– Тебе ответить по пальцам? – спросил НЕКТО, продолжая ломать комедию. – Первое – ни раскатов грома тебе! Второе – ни запаха озона! Третье — ни всего такого другого! Четвёртое, пятое, десятое перечислять надо?
– И не попахивает мертвечиной, как на товарной станции, когда мы искали кассу? – спросил НИКТО.
– Мертвечиной? – поморщился НЕКТО. – Ну, давай, вали всё в кучу! Вместо того, чтобы делать дело. Давай, подбрось ещё страшилок! Это у тебя хорошо получается.
– Ну, раскатов грома, запаха озона у НИКТО вместе с Бёрнсом более, чем предостаточно, – ответил, не повышая голоса, ВСЁ. – Их только надо услышать. А для этого вам с Йоко надо вытащите, наконец, бананы из ушей.
– Громкие и голые слова! – возразила свирепо Йоко. – Где аргументы?
НИКТО сел за пианино и сыграл «Я пью твоё здоровье». ВСЁ великолепно спел.
– Это же классический вальс! – вынес обвинительный приговор НЕКТО.
– Да, вальс: а что же ещё? – сказал НИКТО. – А почему ты не обратил внимание на слова: «Прощай, красавица моя, я пью твоё здоровье. Надоедать не стану я тебе своей любовью…»? Ни на какие ассоциации не наводит?
– Наводит! –