Видения с пережитым.
И пусть мне прошлого совсем не жаль,
Я не люблю в нем многих поворотов.
На будущее я не уповаю, —
И лишь во сне без напряженья вижу
Себя – другим,
И мир – таким, как я.
Из снов своих я нарисую новый день,
Заполню холст всем тем, что нужно для дыханья.
Здесь будет небо, яркое – до слез,
На нем – ни облака.
Река и лес… Нет, лучше – море.
Еще, конечно, горы. И закат,
Как в Первый День, всеобещающего цвета.
И будет музыка: в ней все обрящет смысл.
Ну, и конечно, буду я, —
Не я сегодняшний,
Другой, из снов: Другой.
Я всё начну с нуля,
Но только в том, желанном, новом дне
Не встречу я ни сожалений, ни ошибок,
Ни лжи, ни тягот, ни предательств.
Ни стихов.
Отброшу все уроки мудрости земной.
Открою душу для любви и сокровенья
И всю ее отдам, теперь – без муки.
И этот день родит цепочку дней,
В которых ластик будет мне не нужен.
Но, что это?
Как страшно, Боже…
На ясном, солнцем залитом холсте
Безжизненным кошмаром проступает
Почти уже забытый, стертый день…
Петь I
Chanter
Il faut s’y jeter à tue-tête…
/Петь:
В это надо бросаться сломя голову…
Я петь хочу.
Я петь хочу, как все гитары мира,
Звучаньем чистым душу затопляя:
Осуществить священное соединенье
Тепла древесного и человеческого сердца
Через прозрачную струну.
Я петь хочу, как карнавал, как праздник,
Как крестный ход освобожденной плоти —
И в танце легкость обрести,
Которой так мне не хватает в жизни.
Я петь хочу под звездной ночью:
Петь, голову закинув ввысь,
Чтоб дальше звезды отраженным светом
Несли внимательным глазам людей
Мои слова и музыку и смысл,
В одном порыве сопрягая души…
Ведь только так и стоит петь:
Петь, забывая обо всем,
Петь, ни о чем не забывая.
А кто споет всю боль мою,
Когда не сам я…
Со дна доисторических глубин
Моей всетлящей, всеприсущей Боли
Сквозь толщу черной слепоты,
Сквозь марево истлевших судеб
За прожитые ими чад и смуту,
За все непрожитое солнце —
Со всею обреченностью живого
Пущу к безмолвным небесам
Свой голос-крик,
Свой голос-луч,
Свой голос-птицу…
Но перед тем я преклоню колени,
Щепотку вдохновенья испрошу
У тени, —
Только то не Эвридика! —
Вселенский голос скорби и любви,
С которым рядом сам Орфей – безликость:
Эдит Пиаф.
Оэ!
Я