Брошенный,
Сдавшийся:
Глухонемой.
Чем озвучить этот город?
Как наполнить этот мир —
Всеобъятною мелодией,
Души солнце-просветляющей,
Зажигающей глаза,
Задающей вечный смысл
Воле,
Голосу,
Словам?
Чтобы с неба звуки капали
Каждому – прямо нá сердце,
Чтобы двигалось с достоинством
И дышалось – без усилия.
И захватывало дух
От счастливой жадной мысли,
Что и завтра предстоит —
Снова жить!
Жить заново…
Чем озвучить этот город?
ИзБЫточность
Набрать бы солнца – полные глаза,
Набрать бы воздуха – полную грудь,
Набрать бы мгновения – полное сердце,
Набрать бы музыки – полную душу,
Набрать бы вечности – полную память, —
И столько бы еще всего,
Что ни в одно счастье не уместится…
Вот так вся жизнь пройдет —
В сослагательном наклонении.
Набрать бы солнца – полные глаза…
Призраки IV
Дитя рождается нагим,
Оно еще – душа без тела,
Не знающая искуса тщеты.
Но сразу,
Желая уберечь его от боли,
Ребенка начинают пеленать
В тяжелые и плотные покровы,
Считая немощь главным преступленьем.
Так,
С самых первых дней своих
Ново-рождённый Человек
Чужой заботой прочно привыкает
Скрывать себя – от самого себя.
Потом – живет, наращивая тело
(За ним стараясь душу позабыть).
Себя готовит к жизни среди тел,
Которым кожа крепче всех покровов,
А жесткий разум как броня от боли…
И вот он, наконец, вступает в Жизнь.
Она, плутовка,
Смеется, забавляется, играет,
Ему бросая новые пеленки,
Закутывая с ног до головы.
Он – с жадностью какой! – рядится в них,
Хватая всё —
всё, что достанут руки.
В конце концов, затянутый до хрипа,
Что делать! – начинает верить сам,
Что смысл – один,
Что он – в покровах этих,
И что они и есть его душа.
Раскаянье бывает поздним,
Когда вообще приходит, – чаще нет.
И униформа заменяет кожу
И честь, и постоянство, и любовь,
И даже вечность:
Редко расправляет Смерть
Черты лица, собравшиеся в маску —
В предвзятую гримасу слепоты…
О, как вас много, люди-невидимки!
Вы – властелины мира.
И никто уже не смеет
К вам подойти поближе
И увидеть,
Что все костюмы ваши и мундиры
Давно пусты:
В них – Человека нет.
Урок рисования
Когда