Партия клавесина. Елена Забелина

Он встал у гроба позади Татьяны. В сером костюме с черной траурной рубашкой и с горестной, но твердой складкой губ он почему-то выглядел охранником. Или переодетым в штатское сотрудником спецслужб.

      Директор школы, где преподавала Таня, выступила с речью о погибшем поколении девяностых. И призвала бороться с наркоманией всем миром, беспощадно. Один госслужащий докладывал о новой клинике для наркоманов, которую построили на средства из бюджета. Соседка Тани плакала.

      Павел и парни из бригады стояли молча. И я молчал. А мог сказать: «Иммунитет – единственное средство от заражения злом. Чтоб не заглатывать наживку. Не пробовать дурь». Но не сказал. Представил Лехину ухмылку с недоступной смертным высоты:

      – Да что вы знаете о герыче, господа!

      Чуть легче стало на поминках. Все уже думали и говорили о здешнем, о земном. Андрей сидел рядом с Татьяной, я напротив. Я слышал его слова вполголоса:

      – Что делать, Танечка. У Леши не было шансов.

      Сказал он это с настоящей горечью и даже, вероятно, с признанием своей вины. Но Таня не могла с ним согласиться. Я это видел по ее бескровному лицу.

      Именно этих слов она не сможет никогда ему простить. Как я не мог себе простить, что сунул Люсе в сумку направление на аборт.

      Андрей пил водку, не хмелея. Видно, его, как и меня, не брало. А я пил воду и компот, чтоб отвезти домой Татьяну самому. Мне не хотелось отдавать ее в чужие руки, отправлять в такси. У их подъезда мы еще немного, как и накануне, посидели в машине. Ветер утих. Но разошелся дождь. Я включил дворники, и они мерно щелкали у нас перед глазами, как часовые стрелки.