Вечером я собираюсь провожать внучку. Она смотрит, как я надеваю шапку и, указывая на нее пальчиком, говорит: «Шапка». Затем её палец перемещается в сторону своей шапочки, а потом – маминой. Это должно означать, что у каждого из нас есть своя шапка, и она об этом прекрасно осведомлена. Жестами и вслух она постоянно дает нам понять, что знает многие окружающие предметы, а иногда и объясняет нам их предназначение. К примеру, протяжное «з-и-и-и» – это проезжающая мимо машина, которую мы, по её мнению, называем черте как, хотя ежу должно быть понятно, что это не что иное, как «з-и-и-и».
Даша смотрит книжки, сидя на диване, а, напротив, на столе, включенный ноутбук, где на экране в режиме ожидания крутятся цифры, указывающие реальное время. Даша тут же показывает пальчиком на экран и произносит свою любимую цифру: «Один!» То есть, она уже каким-то образом связывает в своем сознании изображение цифр с их названием, но не со счетом, которому её учит мама.
Выходим из дома, и, спускаясь по ступенькам, вместе с Оксаной мы начинаем хором считать: «Один, два, три…». Но Даша игнорирует своё личное участие в нашем арифметическом эксперименте. Подходим к переходу через подземную дорогу, где ещё больше ступенек, чем у нашего подъезда. Мы опять начинаем хором считать, но малышка нас словно не слышит. И лишь когда мы проходим мимо высокого крыльца знакомого ей продовольственного магазина, Дарья берет инициативу в свои руки и неожиданно произносит: «Один…»
Я поражен этой детской дипломатией. Дарья не просит нас зайти в магазин. Она просто не прочь посчитать здесь ступеньки, только и всего. Но мы делаем вид, что не поняли её маленькой хитрости. Поскольку предусмотрели её намерение, заранее положив в пакетик с гостинцами несколько мандаринок.
Вечером перед сном, когда все улеглись спать, Даша вдруг вспомнила про свой любимый фрукт. «Апепин!», – громко напомнила она маме. «Даша, тише, уже вся спят», – попросила Оксана. «Апепин», – уже шепотом повторила Даша. Наверное, она просто вспомнила, что не успела сделать в этот день что-то очень важное и приятное для себя из всего того, что обязательно должна была сделать.
Почему мы не помним себя детьми?
Ответ на этот вопрос я пытался найти, когда только начал писать дневник о первых годах жизни своего первого внука Василия. Впоследствии он стал основой для книги «Мой маленький большой друг. Восемь лет из жизни внука». Тогда я не мог объяснить даже самому себе, почему выбрал именно такой временной отрезок из жизни ребенка. Скорее всего, основываясь на собственных детских впечатлениях.
Человеческая память – штука ограниченная и избирательная. Я, например, почти не помню себя ребенком. Все, что относится к раннему периоду моей жизни, примерно до восьми лет – лишь размытые временем