– Не стоит тратить на это свет, – заметил как-то Лодочник. Прошло уже много местных суток, а это была вторая или третья фраза, сказанная им. Она звучала больше как предупреждение, а не совет, но всё же я обрадовался его словам, потому что всё это время мне казалось, что он не говорит со мной нарочно, желая наказать за что-то.
– Ты зол на меня? – осторожно спросил я.
Лодочник повернулся ко мне. Лицо его по-прежнему было неразличимо: оно словно возникало из сотен разных фото, сменявших друг друга с кинопленочной быстротой, и можно было уловить лишь смутные общие черты, сразу теряющиеся в новом потоке. Сейчас мне показалось, что на последней серии лиц проступил изумленный гнев.
– Душа теряет изгибы зла уже через несколько тысяч рождений, – сказал Лодочник и замолчал, словно давая возможность оценить его возраст. – И я не зол на тебя, но всё же… Твой дух любопытен, но зачем ты призывал меня? Не кажется ли вам, людям, что вы еще не разобрались в областях вам доступных, прежде чем пытаться попасть в недоступные? Я читал твою душу, но не понял: разве тебе было одиноко там, в окружении множества любящих сердец, что ты раз за разом стремился попасть в место, состоящее в основном из одиночества? И разве не знал ты, сколь мал ваш мир по сравнению с бескрайней темнотой смерти и как ничтожен твой корабль в его мгле? Да и так ли он прочен? Жизнь людей – это и есть непрерывное строительство того ковчега, на котором душа должна добраться из одной исчезнувшей вселенной до другой. Ты что же, хотел испытать неоконченный корабль и благополучно вернуться? Не слишком ли это… глупо?
Стало чуть светлее. Мой голый беспримесный стыд делал ярче пространство вокруг – так, по крайней мере, мне показалось. Лодочник был прав в каждом слове, и самым постыдным была его правота в том, что мне было одиноко среди людей, любивших меня. Жизнь пронеслась перед глазами быстрой вспышкой, в середине которой был я, воображавший себя звездой, излучающей благостный свет, а на самом деле я давно превратился в черную дыру, этот свет поглощающую. В этот момент небо по-настоящему достаточно просветлело, и я обрадовался тому, что пришло время раствориться в новом напряжении, отнимающем все мысли и силы.
Со временем лодка стала идти чуть легче. С каждым днем черный камень под ногами становился мягче, и грузное дно лодки уже слегка проскальзывало по нему. Но вместе с тем звезды, казалось, светили чуть слабей, и наши