– Ради бога! – Густые брови Питера вдруг задрожали от возмущения. – Нет, серьезно, ты не понимаешь, о чем речь? Прекрати немедленно все выворачивать по-своему! Просто выслушай меня.
– Черт побери, Питер, какой же ты грубиян, – проговорила Флоренс, стараясь, чтобы ее голос звучал легко и весело. – Почему ты так ведешь себя – потому что стал большой звездой, да? И не хочешь, чтобы тебе напоминали о прошлых ошибках? Об ошибках, Питер. Ты же совершал ошибки, правда?
– Что это значит? – Питер опасливо уставился на Флоренс.
Они никогда не говорили о том, что она сделала для него. Однако сейчас Флоренс была настолько сильно расстроена, что слова сами начали слетать с языка.
– Ты отлично понимаешь, что это значит. Напомни-ка мне, сколько недель «Королева красоты» держалась на первом месте рейтинга?
– Заткнись.
– А сколько издатели предложили тебе за новую книгу? – Вопросы, пропитанные горечью, помимо воли покидали губы Флоренс. – И что ты им ответил, когда они потребовали книгу, такую же хорошую, как предыдущая? Ты ответил, что тебе придется попросить меня написать эту новую книгу! Так?
– Понятия не имею, о чем ты, – прошипел Питер, выпучив глаза. Его лицо побледнело, несмотря на загар.
Флоренс расхохоталась. Она была вне себя от злости, и ей уже было все равно, чем закончится разговор.
– Между прочим, меня Джим так и спросил – не я ли написала эту книгу. Вот просто взял и спросил.
– Джим? Какой Джим?
– Джим Бакстон. Из института искусств Курто.
– О, перестань. Он идиот. Все, что Джим Бакстон знает об эпохе Возрождения, можно на спичке написать.
– Он знает меня. И он сказал: по стилю сразу ясно, что книгу написала я, а не ты.
– Это потому, что он переспать с тобой хочет. Он всегда был чудаком.
Питер смотрел на Флоренс с отвращением, а она едва удерживалась от смеха. Его неприязнь к ней выглядела просто карикатурно.
– Джим не… – Флоренс обхватила себя за плечи длинными руками. – Как бы то ни было, он четко и ясно спросил меня, не я ли писала эту книгу. Он сказал, что стиль явно мой, что это легко определить, если ты читал другие мои работы.
Питер Коннолли рассмеялся.
– Ты жалкая!
– И вовсе я не жалкая, – с усмешкой ответила Флоренс, почти обретя уверенность. Питер не имел права так с ней обращаться, не имел права ее отталкивать. Он должен был понять, что она готова ради него на все и что она уже отдала ему все. – Ты слишком многим мне обязан. Но видишь ли… я не возражаю. – Она пошла к нему. Верно ли она рассчитала момент? – Мне это нравится.
Она пристально всмотрелась в его лицо, в умные темные глаза, в пухлые губы с опущенными уголками.
– О господи… – вырвалось у него.
– Понимаю, – кивнула Флоренс. – Теперь мы квиты, да? Милый, для тебя я готова на все.
Однако он отстранил ее. На самом деле не отстранил, а оттолкнул. Ее словно силовым полем