А. Н. Несмеянов (1951-1961)
М. С. Келдыш (1961-1975)
А. П. Александров (1975-1986)
Г. И. Марчук (1986-1991)
Ю. С. Осипов (1991-2013)
В. Е. Фортов (2013-2017)
А. М. Сергеев (с 2017)
Исключало общее собрание Академии при участии, возможно, и Вернадского, и братьев Вавиловых. Обсуждать эту тему здесь не очень уместно. Я ведь и сам когда-то в качестве председателя профкома вел заседание, где одного из сотрудников института лишили звания «Ударник коммунистического труда» (он в неоднозначной ситуации занял освободившуюся комнату в коммунальной квартире, которую по очереди должен был получить другой наш товарищ). Каждый жил в своем времени, кому-то достались трагические роли, кому-то – комические, только и всего.
Лучше подумать о другом – насколько неравноценны наши знания о людях и событиях того времени (как и любого другого). Столько всего при желании можно узнать, например, о московских политических процессах из публикаций тех лет, перестроечной публицистики и современной патриотической литературы. А тут какой-то старичок-академик (тогдашние 70 лет – примерно то же, что теперешние 80), заодно с ним какие-то анонимные микробиологи, и как это выглядело в подробностях, теперь уже никому не интересно. В 800-страничной книге С. Э. Шноля «Герои, злодеи, конформисты российской науки» Надсон даже не попал в именной указатель (очерк о Вавиловых там, конечно, есть).
[Почему именно микробиологи, я понял позже, когда в «Новой газете» от 28.07.2017 прочел подборку фактов о событиях того времени. 24 июля 1937 года «НКВД рассылает директиву о мерах предотвращения бактериологических диверсий… Начинаются аресты „иностранных подданных, бывших иностранцев, принявших советское гражданство, лиц, связанных с заграницей“, да и вообще всех подозрительных, работающих на водопроводных и бактериологических станциях, а также в научных учреждениях, занимающихся микробиологией». Значит, и Лидия Вавилова могла бы попасть в эту категорию, если бы прожила дольше].
Вернемся в Дурновский переулок. Вернадский приехал из Казахстана в августе 1943 года и поселился на первом этаже. В конце следующего года тяжело заболел и вскоре скончался. Вавилову не довелось стать его соседом. В начале 1946-го он с женой и тещей получил квартиру на втором этаже, а первый после избрания Вавилова президентом стал, говоря по-современному, офисным. Через два года семья увеличилась до шести человек: женился сын Виктор и родился внук Сережа. Но молодые родители с ребенком жили в ленинградской квартире, которую Вавилов сохранил за собой с довоенных лет (на Биржевой линии, рядом с ГОИ). Сам Вавилов с женой бывал в Ленинграде частыми наездами (что оправдывалось его обязанностями в ГОИ) и отдыхал там душой от московских дел.
Маленький внук добавил оптимизма в общий мрачный колорит дневников, хотя и тут не обошлось без привычных для Вавилова размышлений о зарождении индивидуального человеческого сознания