Если снаружи здание было впечатляющим, то внутренняя обстановка была просто роскошной. Возле дверей, ведущих в ресторан, стоял изящный указатель с фамилией «Нильский». Нильс Нильский. Масло масляное. Мама, видимо, недолго раздумывала над именем своего первенца. Мне туда.
Зал ресторана был таким красивым! Камин, хрусталь и белоснежные скатерти. И Нильс. Он стоял неподалёку, приветствуя прибывающих гостей. Чёрная шелковая рубашка с распахнутым воротом и чёрные брюки составляли его костюм, который, впрочем, мне захотелось сорвать с него. Взяв себя в руки, я заложила эти самые руки за спину. Рядом с Нильсом стояла эффектная брюнетка лет сорока, и по внешнему сходству я заключила: вот и мама! Они были очень похожи друг на друга, но если черты Нильса озарялись изнутри ласковым солнышком, то его мать была похожа на луну: яркая, блестящая, но холодная. Ну или это неудачное освещение.
Нильс подошёл ко мне, улыбаясь.
– Привет, лисичка! – Он помог мне снять куртку и восхищённо присвистнул. – Вот это да!
Очевидно, содержимое куртки ему понравилось. К самой куртке он остался равнодушен, отдав её официанту.
– Спасибо, ты тоже ничего! – мама учила меня всегда возвращать комплименты.
Мы стояли у зеркальной стены. Порыв сквозняка из открывшейся двери взметнул подол моего платья, холодом тронул обнаженные плечи. Я поёжилась. Нильс привлёк меня к себе бессознательным движением, как будто он так делал уже тысячу раз. Увидев наше отражение в зеркале, я вздрогнула: тёмно-красная юбка обвилась вокруг его ног, на чёрном шёлке рубашки разметались рыжие волосы, создавая иллюзию танцующих языков пламени, сжигающих дерево…
– Пойдём, познакомишься с мамой. – Нильс взял меня за руку, вернув к реальности.
Я бросила взгляд в зеркало, убедилась, что выгляжу вполне прилично, и готова к знакомству. Но готова я была только внешне, на самом деле я очень переживала, а вдруг я ей не понравлюсь?!?
– Ты ей понравишься… – Нильс опять прочитал мои мысли.
Знакомство состоялось. Нильс представил меня, и Екатерина Александровна (так её зовут), спросила, как я добралась. Меня немного отпустило, и разговор завязался. Она приветливо улыбалась, но в глубины её тёмных, как у сына, глаз были встроены два рентгеновских аппарата, лучи которых беспощадно просветили меня насквозь, сверху вниз и слева направо. Никто и никогда меня так не рассматривал – как корову на рынке. Но, видимо, все матери такие. Моя разве что в зубы Нильсу не заглянула, когда он впервые появился у нас дома… Темноволосая и темноглазая, она представляла собой классический образец малороссийского типа «кровь с молоком». Её голос и интонации были мягче, чем у Нильса, однако схожесть их тембров была слышна невооружёнными