– Чтоб тебе на гнездо шершней наступить и сдохнуть от передоза ацетилхолина, – прошипела я.
– Умеешь ты делать комплименты.
– Отпусти меня!
– Не отпущу, пока не успокоишься.
Это прозвучало невыносимо менторски.
– Успокоиться? Успокоиться?! – заорала я.
Еще никогда меня так не доводили, и я не представляла, как прийти в себя. Может, я уже никогда не успокоюсь и проведу остаток жизни в теле невысокого светловолосого Халка (Женщины-Халка, после ее трансформации из адвокатши)! Мне хотелось крушить все подряд, начав с Дуэйна Уинстона.
– Да. Успокойся.
– Я НИКОГДА НЕ УСПОКОЮСЬ!!! – завопила я в лицо Дуэйну.
– ТОГДА БУДЕМ ЗДЕСЬ СТОЯТЬ ДО СКОНЧАНИЯ ВЕКОВ! – рявкнул Дуэйн мне в лицо.
Я зверем смотрела на него. Он зверем смотрел на меня. Вокруг образовалась эмоциональная воронка, грозившая утянуть нас за собой. Я ужасно ненавидела Дуэйна, но какая-то незначительная (и явно психически больная) часть сознания испытывала облегчение от того, что его вывели на чистую воду.
Дуэйн никогда не пробуждал во мне восторженных мечтаний, потому что он по жизни не герой. Дуэйн лишал меня дара речи, но только потому, что доводил до исступления. Он не кумир и не совершенство, он вполне земной и плотский. А еще он надменная сволочь. Да, он непозволительно красив, но еще он любит спорить и нарываться на скандал.
Тем не менее мною явно руководила обезумевшая часть моего мозга, потому что я страшно хотела, чтобы он снова начал меня целовать. Целовать, трогать, тянуть за волосы и покусывать самые мягкие части моего тела. Я страстно хотела его ненасытных губ и ловких пальцев.
Я хотела Дуэйна.
Его зрачки, окончательно разблестевшиеся от гнева, сузились, взгляд то и дело притягивался к моим губам. У меня даже мелькнула мысль – может, Дуэйн читает мои мысли? Неужели я по-прежнему невольно бросаю на него пылкие взгляды? Попутно я удивилась несправедливости судьбы: такие красивые, яркие, блестящие, завораживающие глаза – да вот достались же Сатане!
– Ненавижу тебя, – прошептала я с яростью.
Хватка Дуэйна едва заметно ослабла, и большой палец погладил мне кожу с внутренней стороны запястья. По мне пробежала дрожь, и я возненавидела себя за эту невольную реакцию.
Он приподнял бровь и тихо прошептал:
– Я тоже ненавижу тебя, Джесс. Я тебя так ненавижу…
Отчего-то мое дыхание участилось. Окончательно запутав дело, прекрасные глаза Дуэйна не отрывались от моего рта, и его губы медленно-медленно приближались к моим. Будто их что-то притягивало. Будто они у нас намагничены, наши губы. Я приподняла голову…
И тут Дуэйн выпрямился. И я опять ощутила потерю его тепла, но на этот раз он словно столкнул меня с моста: я падала в пустоту. Голубые глаза, уже не затуманенные желанием, стали насмешливыми и равнодушными.
Он пожал плечами, сунул руки в карманы и криво улыбнулся:
– Ты что, забыла? Я не Бо.
Я оттолкнулась от стены, выпрямила