– Но зачем столь сложный путь к объединению, почему тебе и Оттону просто не договорится с Василием о дружбе двух братских империй под одной церковью?
– Гордыня и алчность сильных мира сего, ослепление и невежество! Будучи папой, я не могу победить симонию в наших землях, а что говорить о востоке, константинопольские патриархи давно считают свою духовную власть выше папской! Ещё немного и святая церковь развалится, нет, только единый император единой империи с единым духовником всех христиан смогут спасти наш мир от надвигающейся Тьмы!
– Есть ещё мавры на юге и западе, их ты не боишься?
– Сарацины не так страшны, мы ведь долгое время жили с тобой в Кордове. Последователи Магомета образованней и просвещенней многих христиан. У нас неисправимые разногласия, но мы, хотя бы, верим в единого Бога и признаём Библию. Нет, когда я говорю о Тьме, я имею в виду не силы халифов, с ними ещё можно договориться!
Герберт сделал паузу в своей пафосной речи, затем продолжил:
– Осталось только договориться с племенами, живущими по течению Данаприса. Их конунг Владимир, бывший противник Константинополя, с принятием Святой Церкви стал союзником Василия. Впрочем, для заключения союза я отправил туда епископа Бруно. Так же опасайтесь язычников – пацинаков – хозяев бескрайних, в прошлом – хазарских, степей от Готии до Итиля. С завтрашнего дня готовься к путешествию, а я посвящу Николая в его миссию.
На великой дорогой стелется пыль:
То ли черный день, то ли белая ночь.
Чьи-то ноги топчут степной ковыль,
Крики гибнущих ветер уносит прочь.
Многорукий огромный встает великан,
Как пример всем безжалостным монстрам.
Кому – правда и смерть, кому – жизнь и обман,
Но свой меч я держу всегда острым.
Его латы калились священным огнем
И подобны мерцающим звездам,
Тонны крепкой брони и оружия на нем,
Но свой меч я держу всегда