Мы сравнивали поведение детей, воспитывающихся в доме ребенка, и их сверстников из семьи. В незнакомой ситуации и те и другие вели себя подобно обезьянкам из опыта Г. Харлоу. Испугавшись игрушки, ребенок из семьи сразу же обращался за помощью к матери, обнимал ее, прижимался к ней и лишь затем постепенно переключался на обследование предмета. Малыши из дома ребенка не искали ласки и защиты у медсестры, они использовали ее для отвлечения своего внимания от пугающего объекта: ощупывали ее халат, пуговицы, опирались на нее, пытаясь спрятаться от игрушки, к знакомству с которой обычно так и не приступали.
Затем мы предложили малышам радующие их игрушки. Оказалось, что в присутствии незнакомого взрослого дети обеих групп вели себя примерно одинаково: смотрели на игрушку, трогали ее, но не вступали в общение с посторонним. Наличие матери преображало поведение детей, воспитывающихся в семье: они начинали проявлять положительные эмоции, указывать матери на игрушку, активнее играть ею, привлекая маму к игре. Дети из дома ребенка в присутствии медсестры почти не изменяли своего поведения, они лишь становились менее скованными, но радости не проявляли, игрушкой активнее не играли, медсестру к игре не привлекали. Эти факты свидетельствуют о том, что присутствие близкого взрослого вызывает у детей потребность включить его не только в свои неприятные переживания, но и в свою радость. Как рано может появиться у ребенка такое стремление? Мы предположили, что поскольку общение со взрослыми начинается в первом полугодии жизни детей, то и привязанность к ним должна складываться в том же возрасте. Для проверки этой гипотезы было проведено специальное исследование. Детям из дома ребенка показывали радующую и пугающую игрушки – неваляшку и заводного пингвина, который издавал скрипящие звуки и сверкал глазами. Малышам было от 2,5 до 4 месяцев. Затем с одной группой ежедневно занимались общением: взрослый ласково разговаривал с детьми, вызывая у них «комплекс оживления», отвечая улыбками и нежными словами на их улыбки и вокализации. С другой группой детей такие занятия не проводились. Через месяц вновь всем детям показали те же игрушки. Оказалось, что при виде радующей игрушки малыши, с которыми проводились занятия, уже не только радовались неваляшке, как в первом опыте, а старались взглядом привлечь внимание экспериментатора к ней и при этом проявляли больше положительных эмоций, вели себя гораздо активнее. Дети другой группы реагировали на игрушку так же,