Порой мне чудилось, что мы не просто зависли на одной ментальной волне, а как-то умудрились проникнуть один в другого, как эмоционально, так и почти что физически. Я буквально кожей ощущала все его жесты и телодвижения, иногда даже предчувствуя, что он сделает в тот или иной момент. А ещё мне казалось, будто я впитываю часть его мощнейшей энергетики, насыщаясь и заражаясь его естественной раскованностью и самоуверенностью. И всё это на фоне собственного ажиотажа и одержимой страсти, граничащих с ненасытной жадностью получить большее, украсть и вырвать у времени то, что нереально заполучить ни при каких иных обстоятельствах.
Надо признаться, это была самая странная и не имеющая схожих аналогов ни в прошлом, ни в будущем фотосессия (даже последующие с тем же Дэном уже не будут выглядеть настолько потрясающими и пробирающими до поджилок). Сложно вот так сходу объяснить почему. Может от того, что это было то самое ни с чем не сопоставимое зарождение чувственной связи не сколько между фотографом и его моделью, а как раз между мужчиной и женщиной, только едва ли имеющих родственные души? Сравнивать нас двоих и искать нечто в нас схожее – не менее нелепо, чем сличать свет и тьму. Разве что, если проводить параллель с тем моментом, когда впервые пробуешь какой-нибудь сильнодействующий наркотик, и тебя сносит неведомыми ранее ощущениями с запредельной эйфорией. А потом начинает топить этой эйфорией везде и чтобы ты при этом не делала, особенно от мыслей, что приходилось узнавать и раскрывать перед собой мужчину, к которому испытываешь отнюдь не детский интерес.
Я изучала его по тем фрагментам и обрывкам загадочной натуры, которые он не боялся демонстрировать и одновременно завлекать. Включая все его движения, жестикуляцию и врождённую способность обнажаться внутренне через откровенный взгляд и самые обычные раскованные позы. Я предоставила ему полную свободу действий, о которой мечтают практически все, дав возможность стать тем, кем он хотел бы быть всегда (в разумных пределах, конечно же).
И как после всего этого, можно не захлебнуться в столь блаженном экстазе?
– Ну, что, теперь ты готов к чему-то более существенному? Например, делать то, о чём я буду тебя просить?
Честно говоря, многое из того, что я впоследствии говорила или делала, не всегда было продиктовано чисто рациональным решением, как и полным пониманием, что я вообще творю. Раз уж несло, то со свистом и на бешеной скорости. Интуиция преобладала над разумом в любом случае. При чём понять, было ли это игрой или нечто большим – совершенно иным уровнем взаимоотношений и взаимной отдачи, оказалось столь же сложным, как и определить, в какой же из этих моментов мы переступили данную черту.
И тем не менее, мне до одури хотелось продлить это безумие до бесконечности.
– Такое