Иосиф, разумеется, не горел желанием быть третьим, четвёртым или даже пятым. Но выпивающий народ считал «отказника» либо больным, либо крайне неуважающим своих собутыльников. Поскольку и это не было секретом для Иосифа, он посчитал нужным оправдаться:
– Ребята, извините, мне сегодня нельзя, я сегодня сдал поллитра крови.
Собутыльник Камиля, протягивая ему стакан, радостно провозгласил:
– Пей, дорогой, не стесняйся, от этого напитка твоя кровь будет только здоровее.
Камиль, зная непьющий нрав своего одноклассника, сбивчиво прогнусавил:
– Да, отстань ты от него. Не видишь, что моему другу сегодня нельзя.
Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы в комнату не ввалился какой-то блондин с яркой девушкой, явно восточного происхождения. Он тут же залпом осушил, предназначенный для Иосифа стакан, и, подмигнув ему, что-то прошептал Камилю на ухо. Тот тут же подхватил своего однокашника под руку и вывел из комнаты. За ними поспешно ретировался из комнаты и собутыльник.
– Что случилось, Камиль? – недоумённо спросил Иосиф, – пожар, землетрясение или потоп.
– Можно и так сказать, – рассмеялся Камиль, – просто Валентин должен срочно переспать с Гульнарой. Мы об этом заранее договаривались.
Сказать, что Иосиф был в шоке от слов одноклассника, успев про себя вспомнить слова римского оратора Цицерона «О времена! О нравы!», означало сказать ничего. Обернувшись на стук закрываемой двери, он увидел на ней, незамеченную ранее, выписанную красной гуашью, надпись «Прежде, чем зайти сюда, подумай, нужен ли ты здесь!», чуть ниже, уже зелёным цветом, красовалась ещё одна текстовка «Рефракция – продажная девка империализма!». Если первая реляция просто вызывала недоумение, то вторая порождала вопросы. Иосиф знал, например, что рефракция есть не что иное, как преломление световых лучей. Но какое отношение это оптическое явление имело к проституткам и социальному строю, было выше его знаний как в физике, так и в социологии.
Пока он раздумывал о гносеологических корнях прочитанного, Камиль дёрнул его за локоть и буквально втолкнул его в дверь, противоположную от «рефракционной». Прежде, чем переступить порог ещё одной комнаты геодезического общежития, Иосиф успел краем глаза заметить при её входе ещё один вывешенный шедевр, который скромно гласил: «Чего хочет женщина, того хочет Бог, – но только Бог и знает, чего она хочет! Поэтому, есть женщина – есть проблема, нет женщины – тоже проблема». Когда же, Камиль втолкнул его вовнутрь со словами:
– Девочки! Знакомьтесь,