Она в упор глянула на бывшего шефа и вдруг, подставив уже пустую рюмку к графину, воскликнула:
– Ну что, Иван Николаевич! Пить так пить, гулять так гулять. Конечно же, я всё помню. Хотя это было очень давно, но выглядит правдиво.
После второй рюмки Малка Ицковна уже слегка затуманенным сознанием поняла, что готова изложить свою просьбу относительно внука Марика. Но не тут было. Иван Николаевич снова наполнил рюмки, привлёк к себе Малку и поцеловав в губы, привычно отчеканил:
– За Родину! За Сталина! За наше благополучие!
– Да, какое к чёрту благополучие, – брякнула в сердцах бывшая нквдешница, осушив третью рюмку.
Глядя прямо в глаза своему визави, она напористо попросила у него папиросу, к которой не прикасалась уже много лет. Суматошливо выпуская колечки дыма в сторону нависающей над ней люстры, Малка Ицковна с протяжным вздохом выдавила из себя:
– Вы, конечно, помните, как, не без ваших стараний, расстреляли моего сына?
– Побойся бога, Малка, – судорожно схватился за графин с, оставшейся ещё, водкой новоявленный горкомовец, – не я приговорил его, а суд.
– Да бросьте, Иван Николаевич, – вспыхнула она, – знаю я эти суды, да и вы осведомлены о их правомочности, пожалуй, получше меня.
Иван Николаевич продолжал что-то лепетать о своём непричастии к расстрельным действиям, но она резко перебила его и, приложив руку к своему сердцу, тихо промолвила:
– Послушай, Ванюша, ведь были времена, когда мы были на «ты», что, на самом деле, целовались с тобой. Хотя бы во имя этого, а не ради того, чтобы хоть как-то реабилитироваться передо мной, сделай мне одолжение и выполни мою просьбу.
– Всё, что угодно, – воскликнул Иван Николаевич, наливая себе остатки водки, – только попроси, сделаю всё, что в моих силах.
– Ты сейчас первое лицо в городе, – залилась слезами Малка Ицковна, – прошу тебя, сделай так, чтобы мой внук стал в этом году студентом медицинского института.
Буквально через несколько дней первый секретарь горкома партии позвонил по телефону и бодрым голосом бывшего чекиста отрапортовал:
– Всё в полном ажуре, Малка! Я переговорил с ректором, он обещал сделать всё возможное, но с одной оговоркой: у твоего внука примут документы и он будет зачислен при условии успешной сдачи экзаменов.
Через много лет в приёмной комиссии одного из медицинских вузов СССР кто-то прикрепит плакат с надписью «Все места проданы». Плакат провисел ровно десять минут, но и без него народ, не без оснований, догадывался, что написанное было крайне недалеко от истины. Что же касается внука Малки Ицковны, который обладал прочными знаниями всего изученного в школе, то неизвестно, давал ли ректор указания тем, кто принимал экзамены относительно персоны Марка или нет. Ведь любого абитуриента можно, если и не засыпать,