– Спал или нет?
– С нами разве заснешь, – попыталась пошутить Диана.
Никто не засмеялся. Миша беспомощно молчал. Раздолбай поставил себя на его место и подумал, что признаться при всех в девственности смог бы только под пистолетным дулом. Да и то бы соврал.
– Мороз, не трахался, так и скажи! – усмехнулся Барсук. – Поедешь со мной в Лиелупе, там отличные безоткатные телки – на раз мужиком станешь. Я тебя звал как-то, но ты на скрипке пиликал.
– Барсук, заткнись! – оборвал Андрей. – Давайте заканчивайте свой тупорылый спор, а то всю прощалку угробите. Разливай!
– А можно мы закончим, когда к чему-то придем? – требовательно попросил Мартин. – Я пришел в гости и имею право на свои полчаса интересного общения. У нас происходит идейный диспут, который меня дико увлек. О чем пойдет разговор, если мы закончим? О телках в Лиелупе и лошадиных губах? Подарите мне еще пять минут, и я заткнусь на весь вечер. Итак, судя по упорному молчанию, с женщинами ты не был. Но тебе около двадцати. Ты дрочишь?
Диана засмеялась. Авива фыркнула и поперхнулась пивом. Миша с укором посмотрел на Раздолбая, как бы спрашивая: «Кого ты привел?», а Раздолбай опять подумал, что в Мартине есть что-то гипнотическое. Как еще было объяснить, что он столько времени гнул свое, не вызывая ни у кого протеста, и даже вогнал в ступор хозяина вечера?
– Чувак, по-моему, ты перестал вписываться, – сказал Андрей, первым очнувшись от гипноза, и деликатно прихватил Мартина за плечо.
– Что я такого спросил? Мы люди, у нас инстинкты. Когда есть с кем, я трахаюсь. Когда не с кем, беру проституток. Когда нет проституток – дрочу. Это нормально, и я не навешиваю на себя «бремен неудобоносимых», чтобы ради мифической вечной жизни от этого отказываться. Не навешиваю, а главное, не предлагаю навесить другим. Но наш друг говорит, что он это на себя навесил. Утверждает, что, следуя великому учению, он не украдет деньги в отчаянной ситуации и не станет биться за место в шлюпке. Я сомневаюсь в его словах, но у меня нет возможности проверить его в экстремальных обстоятельствах. Вместо этого я хочу узнать, насколько он искренен в мелочах, ибо «неверный в малом и в большом неверен». Кто это сказал, Михаил, не помните? В связи с этим один простой вопрос – как насчет малакии? Михаил, вы дрочите?
Андрей потащил Мартина за рукав.
– Все, тебе пора.
– Руки убери от моей рубашки, – строго потребовал Мартин.
– На выход!
– Руки убери, а то я эту рубашку потом неделю стирать буду.
– На выход, я сказал!
Андрей грубо толкнул Мартина.
– Эй, полегче! – вмешался Валера, хватая Андрея за руку.
– Ты тоже руку убери! – огрызнулся Андрей. – А то я свою рубашку потом вообще выкину!
Андрей попытался грубо тащить Мартина, Валера стал удерживать Андрея, и получилось, что Валера и Андрей сцепились друг с другом, а оказавшийся между ними Мартин