Он уснул, а я ещё долго лежала, повернувшись к нему спиной и сжавшись в комок. Долго ещё плакала в темноте. Даже светильник в какой-то миг погас – и темнота охватила меня. Темнота захватила всё. Это… этот ужас… это на всю жизнь?.. С ними со всеми?.. И даже Садхир…
А слёзы всё не кончались и не кончались…
Только потом мне вдруг ярко вспомнился грустный взгляд Садхира, который успела заметить, когда он накинул на меня мою свадебную дупатту. Грустный взгляд.
И я, усталая от многих волнений, стала ещё более усталой от осознания.
Эту ночь я хотела провести с ним. Только с Садхиром. Я… я испытываю к нему не только благодарность?.. Или я хотела его отблагодарить? Он же старался спасти мою сестру… а его сестра умерла… страшно умерла.
Что-то внутри сжалось мучительно.
Но, всё-таки… всё-таки, я ему была не нужна. У него была та Кири. Даже мёртвой она преследовала его! Или она была жива?.. Но… если она жива… если Кири найдётся… то я Садхиру стану совсем-совсем не нужна? Или… он будет терпеть ночи со мной, так, как я терпела эту ночь с его братом?..
***
Поллав стоял на коленях, подняв раскрытые ладони на уровне подбородка, раскрытые внутренней стороной к себе. Одежда в крови. Руки в крови. На щеках кровавые разводы.
Но страшнее был его взгляд.
Душа, истекавшая кровью, была видна через его тёмные глаза. Жуткий взгляд, который не забыть.
Он что-то сказал. Сказал резко, прищурившись.
И лопнула нить браслета с плодами рудракши на руке мужчины, стоявшего рядом со мной. И неровные, мелкие, тёмные шарики рассыпались у его ног и у ног Поллава…
В тот миг, когда священные плоды рассыпались по грязи, внутри меня что-то мучительно сжалось. И чётко осознала вдруг: как раньше уже не будет.
***
Когда проснулась, уже рассвело. Небо было ясным. Но ещё солнце не начало прогревать мир.
Резко села. Дрожала от жуткого кошмара. От видения со старшим мужем окровавленным. От воспоминания о его жутком взгляде. Слов я во сне его не слышала. Но от воспоминания о том, что он что-то всё-таки сказал, у меня внутри всё замирало и сжималось.
Мужа рядом не оказалось.
Моя сорванная дупатта линией лежала по земле, ровной линией. После неё лежал потухший светильник. И, наконец, кинжал Поллава. Кинжал лежал на земле, лезвием указывая куда-то между деревьев. Будто приказывал, куда я должна идти.
Обняла свои колени, пряча в них лицо. По руке сползла коса с увядшими, раздавленными, белыми цветами. Я чувствовала себя такой же. Запачканной, мятой. Раздавленной… и мне не хотелось, чтобы всё это было всегда. И счастлива была, что проснувшись после первой ночи, не нашла рядом моего супруга. С каким бы лицом я смотрела на него?! Он… этого боялся? Или ему было всё равно? Да нет же! Если бы он хоть сколько-то заботился, мог бы меня хоть погладить немного. А он сразу мной овладел. Так грубо. Так страшно. Ещё и нужду справил в меня.
Меня