– Уже началось? – спросил он Валентина.
– Да, скоро конец, – поставил в тупик ответом товарищ. – Выспался?
– Да, хорошо вздремнул, – зевнув, ответил Толстый.
– Потише, – зашипели со второго ряда.
– Я курить, – шепотом известил Толстый и, согнувшись, двинул на выход.
Валентин последним вышел на улицу и с удовольствием вдохнул свежий воздух, после спертого воздуха маленького помещения ароматы осени чувствовались особенно ярко. Было тепло, солнце уже катилось к закату, и длинные тени от лип, высаженных вдоль тротуара, тянулись по стенам домов все выше и выше.
– Куда теперь? – откуда-то сбоку раздался голос Толстого.
– Домой наверно, – не оборачиваясь, ответил Валентин. – Надо домашних обрадовать проводами.
– Пока, –неожиданно быстро согласился Сергей, протягивая ладонь. – Звони завтра.
Все-таки вчерашние посиделки с предком до сих пор мучили друга.
Дома родители ждали сына. Понятно это было по их местоположению, все вопросы в семье решались на кухне. Зайдя в квартиру и обнаружив родителей за кухонным столом, Валентин, разувшись, присоединился к семейному совету.
– Ну, рассказывай, – начал отец.
– Да, собственно, нечего рассказывать, здоров, через две недели в субботу в шесть утра на автовокзале с вещами, – как можно спокойнее произнес Валентин. – Проводы, соответственно, в пятницу, служить буду два года, в каких войсках, не знаю, точно не флот. Фраза про флот больше была адресована матери, для нее было принципиально, два или три года она не увидит сына.
– Ну и хорошо, дался вам этот флот, – с облегчением произнесла мама.
– А на комиссию, зачем вызывали? – чувствуя, что сын не договаривает, спросил отец.
– Заключение хирурга потеряли, – максимально правдиво соврал сын.
Достаточно полные ответы сына поставили точку в дальнейших расспросах, и семья приступила к обсуждению проводов. Родственников планировалось человек пятнадцать-двадцать при условии,