Изабель жила в Страсбурге и, кажется, училась на факультете славистики и одновременно на философии.
Она хорошо владела русским языком.
Страсбург мне понравился своим парком, где стояли гигантские дубы и росла нежная, взлохмаченная травка.
Изабель пригласила меня сделать там выставку – в городской галерее, с которой она сотрудничала.
Вместо выставки я устроил балаган.
Двое моих приятелей – итальянские художники – приехали из Милана в Страсбург, чтобы вместе со мной попаясничать.
Один из художников был альпинистом-любителем.
Другой играл на народном инструменте типа домбры.
Мы вбили в стену галереи альпинистские зацепы, встали на них и привязали друг друга альпинистскими верёвками.
Три фигляра, висящие на стене, – три дергунчика.
Когда галерея заполнилась публикой в день открытия, итальянец с домброй стал наигрывать народные мелодии.
Играл он, кстати, замечательно.
В разнобой мы запели что-то несуразное.
Публика глазела на нас, подвешенных, а мы кудахтали, квакали, квохтали, щебетали, ухали и балаболили.
Ну и дёргались, опутанные верёвками.
А потом вдруг заорали, завопили, заревели, как оглашенные.
Орали мы, кстати, замечательно.
Публика пялилась, посмеивалась.
Представление закончилось.
Изабель повела нас в какой-то погребок, и мы напились до одури.
Однако Изабель хотела чего-то ещё.
– Мой профессор в университете – Жан-Люк Нанси, – сказала она. – Хочешь с ним познакомиться?
Меня тошнило от выпитого, но имя Нанси пробудило во мне восторженность.
– Философ Нанси?! – вскричал я.
– Ну да.
– Конечно, хочу с ним встретиться.
– Тогда я договорюсь.
На следующий день итальянцы уехали, а я с больной головой гулял по Страсбургу, купил багет в булочной и смотрел на громадную синагогу, на кафедральный собор и другие старинные здания.
Потом я сел в парке на траву и стал выскребать из багета мякиш – совсем как детстве, в тот незабываемый день в Алма-Ате.
2. Помню как сейчас: родители послали меня за хлебом.
Я купил свежий, ещё тёплый батон и, держа его в руке, направился домой.
Но вдруг увидел во дворе играющих в асыки мальчиков.
Асык – это такая изящная баранья косточка-мосол, похожая на крошечный танк без башенки.
Игра в асыки заключается в выбивании мослов с кона.
Самый ценный асык – тот, которым выбивают – называется «сака» или «сочка».
Его заливают свинцом для тяжести и раскрашивают в красный, зелёный или синий цвет.
Сам я плохо играл в асыки, зато обожал глядеть на чужую игру.
В тот день я присел на корточки и впился глазами в бесподобное зрелище: умелые мальчики знали толк в асыках.
Я смотрел, позабыв всё, и машинально поглощал батон, причём ел его только изнутри, а корку оставлял нетронутой.
В