На шестом этаже случается непредвиденное: пока мы звоним, лифт кто-то вызывает с другого этажа, а обитатели квартиры, судя по звуках, уже вовсю отпирают замки.
– По лестнице, – задыхаясь, командует Люба и бросается бежать. Нас много, а я нахожусь дальше остальных от лестницы. Дверь распахивается, и в какой-то момент уже начинаю думать, что меня сейчас схватят, но этого не происходит.
– Куда? – выбегая из подъезда, спрашивает Люба.
– Слушай, – пытаясь отдышаться, смотрит вдруг на Любу Женя, – а где твои пакеты с подарками?
Люба в испуге разевает рот и машинально проводит рукой по воздуху.
– Не знаю, – лепечет она.
Повисает долгое молчание.
– В любом случае, бегали мы без пакетов всё это время – иначе почувствовали бы, что они мешают, – деловито уточняет Женя.
– Значит, они уже давно неизвестно где, – шепчет Люба.
– На скамейке? – неуверенно говорю я.
Растерянные, мы идём в сторону скамейки, на которой отдыхали после именинного пиршества, – но надежды почти нет. Какие-нибудь мальчишки, увидев бесхозные подарочные пакеты, десять раз уже могли залезть внутрь, раздербанить всё, разбросать, а то и вовсе уволочь с собой для понятных только им целей.
Возле скамейки действительно стоит мальчишка, довольно-таки неряшливого вида – но пакетов там нет. В руках мальчишки – одна-единственная косметичка ярко-розового цвета, содержимое которой он сосредоточенно изучает. Затем засовывает пальцы в рот и громко свистит.
– Пацаны! – вопит он. – Гляньте, чё я нашёл!
– Моя косметичка, – ахает Люба и кидается к мальчишке.
Тот ловко вскидывает руку в последний момент, и Люба остаётся ни с чем.
К нам бегут ещё трое пацанов примерно нашего возраста.
– Чё там? – нахально вопрошает самый высокий и самый оборванный из них.
– Та-ак, посмотрим, – говорит первый, с издевательским видом вытаскивая из косметички палетку теней. – Тени, – под улюлюканье дружков комментирует он высоким голосом, подражая женщине. – Может, накраситься? Ох, а это что? Блеск «Сладкие губки», – зачитывает он, и остальные мальчишки уже стонут от смеха – мерзко, с повизгиванием.
Люба, улучив момент, кидается на него сверху и начинает лупасить.
– Отдай, моё! – кричит она.
– А-а-а! – душераздирающе орёт пацан. – Убивают! – но косметичку не отдаёт.
– А ну, гад, говори, куда мои пакеты дел? – вопрошает Люба, осыпая его градом ударов.
Он меняет тактику и начинает делать вид, будто это доставляет ему удовольствие.
– О да… ещё… ещё… вот так, – с придыханием говорит он, пока она его колотит. И вдруг, поворачиваясь к ней, совсем другим тоном спрашивает: – Чего? Какие ещё пакеты?
– Тут они лежали, – в ярости отвечает Люба.
– Люба!
В изумлении