Кивком охотник пригласил турича в дом. В землянке оказалось тепло и просторно. Многочисленные лучины и очаг в углу давали достаточно света. В общей комнате стояло пять лавок, частично занятых гостями, на стенах висели выделанные шкуры, всевозможные ловушки и оружие, большей частью неимоверно старое. Какие-то ящики и стол были сколочены из неловко вытесанных досок.
Постояльцев у Бэюма было пятеро. Ратибор узнал драконида с песчаной чешуёй и долговязого голема. Помимо них в избе сидели ещё два орона и шестилапый коротышка, которого Ратибор не мог опознать.
Коротышка едва достигал аршина в высоту, туловище его походило на бочку с короткой чёрной шерстью. На круглой голове зияла широченная пасть, а крохотные глазки почти не были видны. Конечности короткие, оканчивающиеся широкими, как лопаты, лапами. Все шесть конечностей одинаковые, они в равной степени годились для ходьбы и для манипуляций с вертелами. Коротышка занимался готовкой – над огнём лоснились тушки зайцев и птиц.
– Это мои сожители, – сказал Бэюм. – А этот турич – мой гость. Этой ночью он разделит с нами кров и ужин. Располагайся, Ратибор, я скоро вернусь.
Орон скрылся за дверью, отделяющей общую комнату от хозяйской части. За стеной послышались голоса – Бэюм был там не один. Ратибор не захотел прислушиваться. Вместо этого он принялся изучать охотников, жмущихся к очагу. Те взирали с объяснимым недоверием, но к ножам не тянулись. Драконида у родников убили ни за что, и Ратибор в любую секунду рисковал повторить его судьбу.
– Ишь, витязь, – беззлобно бросил один из оронов. Выглядел он как побитый жизнью пёс, один рог был отломан.
– Ты воеводой был? – басовито спросил драконид.
– Да, воеводой.
– При князе?
– При князе.
Драконид кивнул неопределённо. Они с Ратибором посмотрели друг на друга так, словно бы их должна была объединять взаимная ненависть. Было время, когда туричи воевали с драконидами. Однако сейчас недосуг было сводить старые счёты.
– Меня зовут Игун, – сказал драконид.
– Моё имя Ратибор.
Внезапно голоса за стеной стали громче, а затем дверь распахнулась, и в общую комнату вышел ещё один орон, сопровождаемый Бэюмом. Это была женщина со строгим взглядом и решительными движениями. Скрестив руки на груди, она уставилась на Ратибора с недоброжелательностью.
– Ты уйдёшь завтра поутру? – спросила ороница.
– Как только рассветёт.
– У нас и без тебя тесно. Так что не вздумай задерживаться или доставлять неприятности.
– Он заплатил за ночлег, – напомнил Бэюм.
– От его платы у тебя будут одни неприятности. Пересечёшься с кем на охоте – он тебя прирежет за это копьё.
Суровая хозяйка окинула взглядом постояльцев и добавила, не тая:
– Может, даже кто-то из этих порешит тебя этой же ночью. Да и тебя заодно, турич, – поживиться у тебя есть чем.
– Не серчай, Нулгина, – отозвался один из оронов. – Твой