У Тома возникло смутное чувство, будто маленький кусочек гигантской мозаики только что встал на положенное ему место, и он вот-вот увидит полную картину во всей ее красе.
***
Том спокойно лежал на холодном подвижном столе внутри белого тоннеля. Перед процедурой изможденный человек в белом халате дал ему вставить в уши беруши, но даже сквозь них он все равно прекрасно слышал громкие ревущие звуки, издаваемые оборудованием.
В небольшом соседнем помещении, отделенном прямоугольным окном от того, где был Том, перед мерцающим экраном старенького компьютера сидели тихонько переговаривающиеся между собой доктор и Старый Сэм. В какой-то момент послышался звук отворившейся двери.
– Я не помешаю? – негромко произнес женский голос. – Хотелось бы также взглянуть.
Том не видел, но по голосу угадал Анаис. Тотчас заскрипел, отодвигаясь, стул, и поднявшийся старик предложил девушке присесть – как вдруг раздался удивленный возглас доктора.
– Святые небеса, вы… видите это? – потом, наклонившись к микрофону, добавил взволнованно: – Сейчас мы вытащим вас, Том.
Ревущие звуки мало-помалу прекратились, и подвижный стол со скрипом стал выдвигаться обратно наружу. Том нетерпеливо сел на столе и, повернувшись, поглядел сквозь стеклянное окно на троих людей, с самым сосредоточенным видом приникших к экрану допотопного компьютера.
– Что это? – нахмурившись, произнесла Анаис, ткнув в какое-то место на экране.
– Это легкие, – возбужденно провозгласил доктор. – А это сердце. Вы видите? Они же просто… невероятны! Бронхи, впрочем, тоже. Но я даже и предположить не берусь, как они этого добились.
Доктор неодобрительно покачал головой и с некоторой опаской поглядел на юношу. Том тем временем уже спрыгнул со стола и приблизился к окну.
– В чем дело? – напряженным голосом осведомился он.
– Ваши снимки существенно отличаются от снимков обычных людей, Том. Ваши легкие и ваше сердце в сравнении с другими органами чрезмерно, чрезмерно увеличены. Честно сказать, впервые такое вижу.
Анаис подняла лицо и со странным выражением уставилась на Тома сквозь грязное стекло, отчего последний почувствовал себя крайне неуютно и потому отвел глаза в сторону. Он ощутил, словно он – диковинный зверь в питомнике, которого со смешанным выражением любопытства и страха рассматривают за стеклом маленькие дети, пришедшие на экскурсию. Стоит ли говорить, что приятного в подобной ситуации было мало?
Старый Сэм, хмурый и задумчивый, поглядел прямо в глаза Тома, а через минуту неожиданно рассмеялся. Хотя и невесело.
– Будь я проклят! А ведь это все объясняет! – хлопнув себя по лбу, произнес вдруг Старый Сэм. – Конечно, сердце и легкие должны быть увеличены – ты же быстрее всех бегаешь, Том. Все сходится!
Старик смотрел в одну точку и точно говорил сам с собой. Вид у него отрешенный. Все тут же уставились на него.
– Сэмюэль? – наконец, сказала Анаис, чуть приподняв