Успевший упасть до взрыва Иса, поднялся с трудом, чувствуя, что силы его быстро оставляют.
–Дураки! Могли бы из люка вылезти, чтобы в меня пальнуть! – сказал Иса, вытирая ладонью грязное лицо.
–А вы же снова ранены, товарищ младший лейтенант, – с отчаянием в голосе произнёс Святкин, указывая на расплывающееся по груди Исы красное пятно. – Осколок гранаты, да?
И тут Иса почувствовал, что теряет ощущение неба и земли, что ноги его стоят в пустоте, и что он кружится, кружится на быстрой, широкой карусели.
А потом сразу наступил вечер. Чувствуя в теле тупую боль, Иса откликнулся на зов человека с голосом Головача, и увидел, что его несут на носилках мимо бесконечного ряда вагонов, у многих из которых в стенках зияли осколочные отверстия.
–Ты держись, командир! – сказал Головач. – Мы здесь все, кто остался от роты. Шестнадцать человек. Только рядовые. А от 121-й дивизии одни клочки.
–Бежим? – с ужасом выговорил Иса.
–Нет, отступаем по приказу. Мы же герои теперь. Сам комполка сказал, когда командовать ими меня пока назначил. Я теперь, вишь, младший сержант.
–Тебя назначил?
–Ну не Вохрякова же! Этот-то, «застывший» тоже жив. Вот умора!
Исе захотелось одобрительно кивнуть, но он не смог даже пошевелиться.
–Сильно я ранен?
–Контузия. Но полежать тебе нужно. Время есть. Мы на станции Черемисиново. Дивизия отходит, – сказал Головач.
–Через Расховец, – вспомнил Иса.
–Да. Машины нам не досталось, так что пойдём, как есть – ногами. Станцию-то здешнюю самолёты разбомбили. Вон, на путях у вокзала бронепоезд «Челябинский железнодорожник» горит. А недалеко бронепоезд «Дзержинец» брошенный. Говорят, целый день с немецкими танками здесь бился, но затем пути перед ним разбомбили.
И тут Иса запоздало вспомнил.
–Оружие? Оружие не побросали?
–Дураков нет, – с кривой усмешкой ответил Головач. – Подсобрали у мёртвых-то. Шесть «Дегтярёвых», шесть ПТР-ов. Ну, винтовки. А сверх того, каждый по автомату с боезапасом прихватил. Теперь у всех по два ствола. Думаю у кой-кого и пистолеты по карманам припрятаны – трофейные и советские. Так что мы теперь навроде ударного отряда.
–Я рад, что ты жив! – прошептал Иса. – Не думал, что ты так воевать будешь.
–А как же иначе? Я тоже человек. Я ведь тоже был тогда в Парке Пионеров.
Наклонившись к Исе, Головач прошептал, криво подмигнув в шпанской манере.
–Знаешь, командир, отступать – это, наверное, правильно, но как-то шкурно, после того, столько наших здесь погибло. Против немецкой силы всё равно себя не сбережёшь. Так мы с ребятами решили: пойдём пока, куда велено – в тыл, но, если надоест, попросим тебя хотя бы временно повести