Ивану было немного удивительно, что все эти офицеры и сержанты НКВД, многие из которых были старше Эльзы, явно, признавали её авторитет и искренне радовались, когда получали её одобрение. Сама же Эльза, как показалось Ивану, была теперь немного более эмоциональна, чем обычно. Наверное, на это повлияла тема занятия. Фразы «гитлеровская партия», «гитлеровские палачи», она произнесла с заметным отвращением.
Эльза посмотрела на свои наручные часики и начала давать задания для самостоятельной работы.
–Ну вот, закончилось, – с сожалением произнёс Миша. – Мало. На фронте фрицев пока не пойму.
Но Иван даже не повернул к нему головы. Потому что сейчас его занимало то, что идущую к выходу из аудитории Эльзу сопровождал какой-то майор.
Заметив Ивана, девушка помахала ему рукой.
–я – в военкомат. Так что пойдём вместе, – сказал ей Иван, «не замечая» майора.
И показал ей заводскую рекомендацию.
–Хорошо, что ты зашёл, – ответила Эльза. – А это майор Ермаков. Он у Сада Пионеров мне очень помог. С мамой они потом поговорили интересно.
При упоминании о знакомстве майора с Софьей Павловной, Иван насупился. Но Ермаков продолжал улыбаться, с явным восхищением глядя на девушку.
Ещё вечером 21 июня новый личный порученец командующего Брянским фронтом получил от него первое задание. Приказано было отправиться в Воронеж, и там при содействии начальника гарнизона полковника Глатоленкова в течение двух дней изучить его оборону. Более суток, без сна и отдыха Ермаков мотался на предоставленном ему Глатоленковым ленд–лизовском «Виллисе» по позициям 232-й дивизии, изучал систему обороны мостов через Дон и через городскую реку Воронеж, проверял конфигурацию расположения постов ПВО, разговаривал с начальниками тыловых служб и с командирами городского ополчения. Всё это время его преследовала мысль о том, что где-то неподалёку находилась Эльза, которую легко было найти или в её квартире на проспекте Революции, или по месту работы – в Воронежском университете.
Почему-то Ермаков был уверен, что Эльза пока не уехала – не таков был характер у этой девушки, чтобы бежать при первых признаках опасности. Поэтому, завершив в городе дела на полдня раньше, чем было запланировано, он решил отложить свой отъезд в Елец на несколько часов, посвятив их Эльзе.
Ермаков поехал в университет, рассудив, что днём Эльза скорее всего там, и оказался прав. Едва войдя в здание, он с радостью увидел на доске расписания курсов, запись о назначенном на это самое время семинаре Эльзы.
Занятие он высидел с удовольствием, слушая её голос как музыку. Эльза заметила его, но ни удивления, ни радости по этому поводу не выказала. Она даже несколько раз в течение занятия задавала ему вопросы, как участнику, и он, прекрасно знавший не только венгерский, но и немецкий, отвечал на отлично, вызывая восхищения у других участников занятия.
По окончанию занятия, к его разочарованию, ему не удалось пообщаться с