Высокий подполковник–венгр держал речь перед стоявшей у стены дома большой группой безоружных людей с семитскими лицами – в таких же как у повешенного форменных рубахах без знаков отличия. Выстроившиеся позади подполковника вооруженные венгерские солдаты, которых было около взвода, слушали речь, ухмыляясь. Однако солдаты, сидящие в кузовах проезжавших мимо грузовиков, глядели на повешенного без улыбок; лица этих также одетых в венгерскую форму людей, многие из которых были похожи на румын, выражали обречённость.
Смысл этой сцены был Радецкому понятен. Венгры за какую-то провинность казнили одного из некомботантов своих рабочих батальонов. В эти батальоны на правах временно помилованных заключённых, для выполнения хозяйственных, строительных и других работ включались проживавшие в Венгрии евреи и цыгане. А румыны были, видимо, из Трансильвании. В 1940 году, по результатам Венского арбитража, Венгрия отняла у Румынии эту территорию, поэтому до 20–30% личного состава пехотных дивизий 2-й венгерской армии составляли трансильванцы.
–Это вам урок, негодяи! – вещал подполковник. – Чтоб вы знали, что своими жизнями отвечаете за жизнь мадьяр! Великий фюрер немецкого народа Адольф Гитлер был прав, когда приказал своим солдатам избавить мир от неполноценных рас – от таких, как вы! Но и наш вождь Хорти был прав, решив, что вы можете заработать себе немного жизни, если будете прилежно работать в интересах нашей армии! Помните: пока вы строите для нас окопы, колете дрова, стираете бельё, таскаете грузы, вы будете жить! Но когда вас, вместо казни, отправляли во фронтовые рабочие батальоны, никто не делал тайны из того, какая судьба вам уготована! Даже прилежно работающий еврей из рабочих батальонов не имеет право улыбаться в тот момент, когда погибают наши воины. Как улыбался этот, когда на дороге русские убивали венгров!
Сильный порыв ветра качнул тело повешенного, и оно начало медленно покачиваться на верёвке. Стоявшие рядом с подполковником венгерские солдаты дружно заулыбались.
Наконец, речь была закончена. По приказу подполковника, рабочий батальон начал грузиться находившиеся на площади грузовики. Венгры, являвшиеся, видимо, надсмотрщиками, грубыми окриками их погоняли.
Заметив, наконец, штурмбаннфюрера, подполковник приветственно кивнул.
–Вы, кажется, тот офицер, которого послали сюда по делу упавшего самолёта? – по-немецки сказал венгр. – Я – подполковник жандармерии Сабо. Меня уведомили, что в случае необходимости, я должен вам помогать.
По лицу Сабо был видно, что он уже не думал о том, что только что по его приказу был повешен человек. Этот венгр штурмбаннфюреру решительно нравился.
Радецкий показал своё удостоверение и спросил, указывая на повешенного.
–Скажите, господин подполковник, почему в проезжавших грузовиках не только румыны, но и явные венгры были не слишком довольны тем, что здесь происходило?
–Вам показалось, – в голосе Сабо звучала искренняя убеждённость. –