Аполлон греками почитался богом солнечного света, предводителем муз и покровителем искусств. Он также помогал врачевателям и прорицателям, а кроме того, оказывал всесильную помощь эллинам, основывавшим свои заморские колонии. Особое покровительство Аполлон оказывал музыкантам, поэтам и лирикам.
Пожалуй, единственным, кто не участвовал в вечерней суете, воцарившейся на улицах Фив, был македонский юноша Филипп. Он, стоя на террасе, сосредоточено и молчаливо смотрел на древний беотийский город, на три последних года ставший его временным прибежищем. За это время Филипп основательно изучил Фивы и его окрестности, потеряв к ним первоначальный интерес.
Однако было в городе одно строение, которое всегда приковывало к себе внимание юноши-чужеземца. Взгляд юноши вновь и вновь охватывал и скользил по акрополю Кадмея – монументальной древней цитадели, названой в честь своего царя-основателя. Именно с возведения Кадмеи и началась история Фив много столетий назад.
Основание города приписывали легендарному царю Кадму. Он же, согласно местным верованиям и преданиям, дал фиванцам и прочим беотийцам государственное устройство и законы. Царь Кадм помог обрести эллинам свою письменность. Он же научил греков добывать медь. В благодарность фиванцы нарекли свою цитадель и самую древнюю часть города в честь Кадма.
Филиппу нравилась Кадмея своей монументальностью, холодной мощью, внешней неприступностью, многовековым величием и суровой красотой. На его родине – в горной и суровой Македонии подобных строений не было. Ах, как хотелось бы, чтобы точно такие же цитадели возвышались во всех македонских городах!
II
– Благородный Филипп верен себе, как всегда! – послышался за спиной голос хозяина дома. – На восходе и закате ты обозреваешь Фивы, уподобляясь при этом мудрецу, сочиняющему самую важную часть своего философского трактата!
Филипп обернулся. Перед ним стояли два знатных фиванца, облаченных в дорогие одеяния. Первым был хозяин дома – зрелый муж статного телосложения – именитый стратег Паммен, а второй – златокудрый юноша Агейптос. Эта пара не разнимала своих страстных объятий, не оставляя сомнений относительно того, какие именно между ними существовали близкие взаимоотношения.
За несколько месяцев своего пребывания в Фивах македонец достаточно хорошо познал нравы, обычаи, моральные ценности и устои эллинского общества, в том числе и самой знатной аристократической верхушки. Многие причуды и диковины греков Филиппа перестали изумлять, смешить или отталкивать. Однако к открытым любовным связям двух мужчин или зрелого мужчины и юноши македонец никак привыкнуть не мог.
Такие вещи на его родине не только не приветствовались, но и сурово наказывались в рамках строгих традиций предков. Македонские мужчины могли быть лучшими друзьями, соратниками воинами или охотниками. Они могли быть собутыльниками, ворами или даже бездельниками,