Настя откинулась на стуле и, глядя в место соединения стены и потолка, задумалась о Юре. Он был привлекательным, остроумным, заботливым. Самое странное и подходящее для Насти, у него хорошо получалось учиться, а то, как они вместе щёлкали различные задания, вообще было чудом каким-то. Ведь отовсюду она слышала, что отношения учёбе могут только навредить, да и сама с этим была согласна, а тут всё наоборот. Но в эту секунду вспоминая его поведение на дне рождения, сегодняшний тошнотворный стэнд ап и его отношение к этому, его участие в этой странной современной тенденции вывести мастурбацию, разговоры о ней в раздел само собой разумеющихся вещей. И тут она терялась, ведь она тоже это делала, не часто, тем более последнее время, когда у неё был Юра, но ей это знакомо. И в то же время никогда не возникало у неё желание с кем-то это обсуждать, даже с подружками, хотя она и замечала, что более раскрепощённые её одноклассницы об этом разговаривают и даже шутят над этим. Но не все, а две-три девочки из класса, и это ей помогало думать, что она нормальная. Особенно, когда одна из веселиц-передовиц, завела шутку про свои пуки и коричневые пятна на белых трусиках. В этот момент она окончательно успокоилась, что, скорее всего, это у девочек что-то не так, а не у неё. И всё же она не могла объяснить себе почему, по её мнению, не нужно говорить об этом, почему это стоит оставить закрытой темой. Просто она так чувствовала, ей было так комфортно. А что касается тренда признать порнографию нормальным, массовым и естественным явлением, это она принять совершенно не могла. Она её не смотрела, и у неё не возникало такого желания. Некоторое время назад, когда ей было лет четырнадцать по какой-то причине при поиске обычной житейской или учебной информации открывалось окно с самой откровенной порнографией. В первый раз она так испугалась, что выключила компьютер кнопкой пуск. По неизвестной причине так продолжалось некоторое время. В один из таких разов она задержала взгляд на происходящем. Но когда она увидела взгляд, направленный в камеру, и осознала, что это всё снимает кто-то третий, ей стало душно от обиды, непонятно на что направленной, но сигнал мозга о том, что так вообще не может быть, заставил её выключить, несмотря на то, что, в некотором смысле, это притягивало внимание. После этого она научилась быстро закрывать подобные окна, а через какое-то время это прекратилось, ей представлялось, что, возможно, государство приняло в этом участие, ужесточив регламент размещения этих материалов в сети. Но ей всегда оставалось непонятным, как это вообще возможно, наличие таких фильмов в общем доступе.
И вот у неё парень, который на стороне популяризаторов подобных вещей, да ещё и творящий на камеру гнусности под видом борьбы за правду. Настя смотрела в стенопотолок и чувствовала,