Очевидно, лай собак, шум телеги, громкие разговоры – все вместе взятое, привело к тому, что для хуторян ночной приезд каких-то неизвестных не остался тайной. Не прошло и несколько минут, как они один за другим постепенно наполняли комнату, располагаясь вдоль стены, здоровались с нами, а затем тупо, молчаливо уставившись на нас, рассматривали нас с жадным любопытством. Сначала длилось тягостное молчание. Но вот наиболее храбрые из них, в солдатских шинелях, нарушили молчание – начав задавать нам все те же старые, знакомые вопросы. Внутренне волнуясь, но подавляя смущение, мы бойко отвечали, стараясь из допрашиваемых обратиться в допрашивающих, с целью выиграть время, лучше ориентироваться, узнать, с кем мы имеем дело, дабы неудачным ответом не восстановить против себя наших слушателей.
Я сильно нервничал: в голове зрела мысль, что, заехав сюда, мы поступили неосторожно; благоразумнее было бы идти пешком; мне казалось, что хозяин избы и не думает запрягать, а вышел разбудить хуторян и что-то против нас затевает. Я не видел конца этим разговорам, так томительно долго тянулись минуты. И только приход хозяина, заявившего, что подвода готова, рассеял наконец мою черную меланхолию.
Мы поехали. Ночь на редкость выдалась темная, дороги не было видно, и мы всецело полагались на знание местности нашим возницей. Вскоре повалил мокрый крупный снег. Сырость пронизывала до костей, мы сильно продрогли и, чтобы согреться, соскакивали с телеги, бежали по колено в грязи и, разгорячившись, снова взбирались на подводу. Всю дорогу возница угрюмо молчал и отвечал нам неохотно. С большим трудом все же удалось вытянуть от него кой-какие сведения о местной жизни и последние новости. Так, например, мы узнали, что от с. Дубовки до ближайшей железнодорожной станции Поповка не менее 40 верст, что на пути расположено несколько выселков и д. Зеленки, от которой до станции около 15 верст. По его словам, в с. Дубовка крестьяне расправились с помещиками, отобрали усадьбы, землю, растащили инвентарь, а с теми, кто противился, покончили самосудом. Учитывая такое настроение крестьян с. Дубовки, мы решили миновать это буйное село, обойдя его. Поэтому условились, не доезжая 4–5 верст до Дубовки, оставить подводу и дальше идти пешком.
Часов в 5 утра вдали, в тумане, начали обрисовываться неясные очертания большого села, указывая на которое, крестьянин сказал: «Вот и Дубовка». Как по команде, мы соскочили с телеги и сославшись на холод, заявили вознице, что дальше пойдем пешком, тем более, добавили мы, что село уже недалеко и сбиться с дороги нельзя.
Расплатившись с возницей и не обращая внимания на его удивление, мы, вскинув мешки на плечи, бодро двинулись по направлению села. Пройдя версты полторы, спустились в лощину, круто повернув налево. Так шли еще около часа, а затем сделали поворот направо. В одном месте дорога разветвлялась. Не зная, куда идти, решили