Голубничий быстро подошел к кровати и внимательно, уже без страха, всмотрелся в неподвижное лицо лежащего пациента.
Вроде бы всё как всегда. Неестественно бледное лицо, сомкнутые веки и какое-то состояние застывшей во времени обреченности. «Словно в Мавзолее», – иногда повторяла Лена, Елена Гаврилова, та самая, что уже совсем скоро должна была приехать принимать дежурство у Голубничего. «Видно, показалось Аннушке, померещилось», – почти успокоил себя Виктор. Он уже собирался повернуться и пойти к себе, как вдруг заметил подрагивание век у Сорок пятого. Такого не бывало еще ни разу на его памяти. Да и до этого тоже, судя по истории болезни и, самое надежное, по отсутствию рассказов.
«Черт! – Голубничему стало не по себе. – А может, мне померещилось после Аннушкиных криков? Внушил себе бог весть что, вот нервишки и раскочегарились. Да еще дежурство позади, не выспался ни фига. Так и до привидений недалеко…»
Действительность в мгновение ока разрушила все логические построения Виктора. Сорок пятый открыл глаза, оба сразу. «А я и не знал, что они у него карие. – Голубничий удивился тому, какая несуразная мысль пришла первой, и попытался овладеть собой. – Все, надо собраться! Я же врач, в конце концов! Такое большинство никогда в жизни и не видели, в учебниках только читали. А мне… мне просто сказочно повезло! Но надо же действовать. Чего я столбом стою!»
Виктор сообразил, что из головы напрочь выскочило все, когда-либо прочитанное в учебниках и монографиях.
– Как вы себя чувствуете? – машинально обратился он к Сорок пятому, лихорадочно пытаясь вспомнить, как зовут пациента: в самый нужный момент имя испарилось из головы.
Молодой человек на кровати медленно сомкнул веки.
– Нет! Нет, только не это! – крик вырвался из груди Голубничего. – Парень, ты слышь… не засыпай назад!
Виктор схватил холодную, как всегда, руку Сорок пятого и стал нащупывать пульс. Неотрывно глядя на секундную стрелку своих часов, Голубничий насчитал тридцать семь ударов вместо обычных шести-девяти.
Глаза Сорок пятого оставались привычно сомкнутыми, но Виктор понимал, что теперь это не важно. Чудо уже произошло! Впрочем, какое чудо? Когда-то такое должно было случиться. От страха в душе Голубничего не осталось ни следа, ему на смену пришел сильнейший душевный подъем. «Это невероятно! – ликовало сознание Виктора. – А я видел! Своими собственными глазами видел! Но что теперь надо делать? В какой последовательности? Сейчас Гаврилова придет, вместе сообразим. Да к черту эту Гаврилову! Она что, больше моего понимает? Подумаешь, ну старше лет на пять, а толку от этого? Опыта все равно ни у кого нет: ни у Ленки, ни у меня, даже у Померанцева. Вот с него и надо начинать!»
Голубничий посмотрел еще