– Днем, говоришь, более спокойны? – полюбопытствовал мужчина, подбирая с пола выпавшего из торнадо железного солдатика. Положил его в карман, к вентилю и ключу. – А куда мамаша смотрит?
– Она мужа ждет. Он должен вот-вот приехать. Извелась вся.
– А нельзя ждать как-то потише?
– Может, можно. Просто она давно ждет. Дети совсем от рук отбились. Без отца-то.
– А где он?
– А кто ж знает.
– А почему она, черт возьми, здесь ждет, в гостинице, а не где-нибудь в другом месте, у себя дома, к примеру?
Велемир понимал, что разговор этот становится все более бессмысленным, поэтому даже не удивился ответу Катерины:
– А здесь велено.
Все его расспросы утыкались в какую-то стеклянную стенку. Или тонули в покрытом болотной ряской озере, как камешки. Оставались лишь круги на воде, да и те быстро исчезали. А тут еще, когда они шли по коридору, из «детского» номера открылась дверь, оттуда высунулась богатырского вида женщина в ночной рубашке, уставилась на Велемира и разочарованно произнесла:
– Нет, кажется, не он.
– Не он, – подтвердила Катерина.
– Значит, не пришел еще? Не видела?
– Нет. Я скажу когда.
Дверь с протяжным скрипом, словно издав горестный стон, затворилась. Они стали спускаться по лестнице.
– Откуда ты здесь все про всех знаешь? – задал вопрос Велемир, держась за перила и осторожно нащупывая ступени: лампочка светила так тускло, что лучше бы и не горела вовсе.
– А я живу тут, на заднем дворе, во флигеле.
– И давно? В смысле, где-нибудь еще бывала?
– Не помню.
– Как не помнишь?
– Да просто не хочу ничего такого помнить! – вырвалось у нее.
«Это уже кое-что, – подумал он. – Выходит, есть и у нее какой-то «скелет в шкафу». Прошлое. А то тут все как в томатной банке с бычками законсервировано».
В холле за стеклом, положив голову с кудряшками на ладони, спала администраторша. Они вышли на улицу. У входа в инвалидной коляске сидел мужичок в кепке. Огонек его сигареты уставился на них, как красный глаз.
– Муж мой, – пояснила Катя, когда они прошли несколько десятков метров. – Переживает.
– За тебя?
– Зачем за меня? За Альму. Потом что это он щенков утопил. Завыл бы от тоски сам. Да немой.
– Не твой? – совсем уж глупо спросил Велемир, поскольку стал вновь путаться в мыслях. А все из-за бумажного послания, оставленного в номере на столе. Но тут действительно все выглядело странно и нелепо. Какая-то самарская тетя ждет мужа в Юрьевце, а дети ее по ночам как очумелые носятся по гостинице,