Они рассмеялись.
– Ну и чё ты здеся сопли морозишь? Вона борода вся в сосульках.
– Опять чё? Ничё! Не знаешь, што ли, што этой ночью беляки мимо нас на Байкал убежали?
– А мне зачем?
– Как – зачем? Ты с нами или с ними?
– С медведями я да с омулем! Ладно молоть, давай-ка – завёртка твоя, а табак мой! Пойдёт така контрибуция?
– Анекция, ещё скажи, грамотей… пойдёт!
Мишка достал кисет, Четвертаков вынул из кармана две листовки и подал одну Мишке.
– И давно вы тут?
– С ночи.
– И не помёрзли?
– Не помёрзли… Ночью-то какая метель была… Толька вот улегается! Мы в дровянике, а там и печка есть.
– Ну? Так, можа, и кипяток найдётся?
– Найдётся! – сказал Кешка, повернулся к дровянику и, зовя за собой, махнул Мишке рукой. – А тебя какие черти пригнали?
– Черти не черти, а патронишками бы разжился, – хохотнул Мишка.
– Патронишками? А на што тебе патронишки, к твоей берданке?
Мишка, довольный тем, что так неожиданно встретился с давним знакомым, достал из саней из-под поклажи карабин:
– Вона, как твой, кавале́рский!
Кешка и его спутник рассмеялись.
– Кавалерийский, Мишка, это карабин кавалерийский! Ну пойдём, ежли не шутишь, сколька тебе патронов?
От неожиданности Мишка остановился: «Эка удача, а ща глянем, хто из нас шутит!» – и с ходу выпалил:
– А мешок! Я т-те мешок рыбы, а ты мне мешок патронов!
Иннокентий хмыкнул:
– Прогадал ты, брат! У нас этих патронов – столька в тайге медведя не ходит!
Мишка не поверил, отвернулся к кошеве и стал укладывать карабин: «Нешто и вправду, а?»
Зайдя в дровяник, он огляделся: склад стоял пустой, от конторки, которая занимала правый угол, саженей на пятнадцать влево уходили сложенные из ошкуренной лиственницы стены под низким потолком. На реку выходило двое широких ворот, запертых на засовы из толстого бруса. На стенах серебрился иней и свисал с потолка, как старая паутина. Внутри небольшой конторки учётчика стояла железная бочка с выведенной в маленькое оконце под самым потолком трубой; на печке парил полувёдерный медный чайник. Рядом с буржуйкой, на лавке, спиной к стене спал такой же длинный, как сама лавка, укрытый тулупом мужик в чёрной казачьей папахе, напяленной ниже глаз. На рукаве его тулупа тоже была красная повязка.
– Это наш главный, Петрович! – показал в сторону мужика Иннокентий. – Только вот пустой кипяток пить придётся, чаю нет!
Мишка, чтобы скрыть нетерпение, подтрунил:
– Эх, Кешка, ничего-то у тебя нет, а ишо поёшь мне про патроны… Кружка-т хоть найдётся? – спросил он со вздохом, полез в карман и вытащил мешочек, похожий на кисет.
Кешка достал из-за печки большую фарфоровую кружку с отбитой ручкой:
– Кружка? Найдётся! На вот! Такая сойдёт?
Мишка взял кружку, бросил в неё из мешочка щепоть сухих трав и ягод и налил кипятку.
– А