Подбросив на руке мешочек с бриллиантами, я покосился на застывшего в межвременье Тамта – откуда в сейфе фирмы, занимающейся сбытом химических реактивов, бриллианты? Или это побочный бизнес управляющего? Чем больше денег имеет человек, тем больше ему хочется. С другой стороны, кому-кому, но не мне упрекать Тамта в махинациях. Займись-ка, своим делом, пиллиджер, и не суй нос в чужие дела. Нечего завидовать чужим деньгам, тем более, в данной обстановке. Удача Тамта закончилась, а свою упускать нельзя.
Я положил мешочек с бриллиантами на журнальный столик в углу, где им суждено превратиться в крошево от удара бетонного перекрытия, и подошёл к двери, из-за которой доносился гул возбуждённых голосов. Служащим фирмы было не до работы – они оживлённо обсуждали катастрофу. Дурашки, бежать надо, а не лясы точить…
По версии вариатора рекомендовалось переждать восемнадцать минут, но я ждать не захотел. Достал джамп, выставил время на пятнадцать минут вперёд и прыгнул.
Как всегда во время прыжка в глазах мигнуло и вокруг вроде бы ничего не изменилось. Всё тем же застывшим изваянием стоял у стола управляющий Тамт, за окном дымила проломом северная башня Всемирного торгового центра, но где-то на уровне подкорки гнездилась уверенность, что между тем, что было в кабинете пятнадцать минут назад, и тем, что предстало перед глазами, есть небольшая разница. И дело не в том, что дым из северной башни стал гуще, а голоса за дверью глуше и менее возбуждёнными. Атавистическим животным чувством, оставшимся в каждом человеке с тех времён, когда люди жили в пещерах и, благодаря обострённому чувству страха, улавливали присутствие поблизости хищников, я ощутил, что в моё отсутствие в кабинете что-то изменилось. Будто кто-то побывал здесь и оставил после себя неуловимый, на пределе обоняния, след, сродни запаху духов или табачного дыма, хотя под данным вариатора сюда никто не должен был войти. Чёрт меня дёрнул совершить прыжок, не должен я был этого делать по версии вариатора…
Я ещё раз прошёлся взглядом по кабинету, мельком задержавшись на застывшем статуей Тамте. «Не любят тебя подчинённые, – мимоходом констатировал я, – никто и не подумал заглянуть в кабинет, чтобы переброситься с шефом парой слов по поводу катастрофы».
Ничего подозрительного я не обнаружил, но ощущение перемены только усилилось. Подсознание уловило изменение, но ни зрительный нерв, ни обоняние, ни слух аналогий не подсказывало. И всё же память говорила, что разгадка где-то рядом, стоит только напрячься…
Пол под ногами