– Ни фига не надо! – закричал Лешка.
– Ясненько, – произнесла нараспев Катя. – Пашков предлагает в Питер пешком идти. Так сказать, эксперимент на выживание.
– Я не пойду, – воспротивился Темыч. – Столько дней пешком, – прикинул он мысленно расстояние от Москвы до Питера. – Что я вам, Лев Толстой какой-нибудь?
– Почему Лев Толстой? – спросили остальные.
– Ну, он же на старости лет попер пехом из Ясной Поляны куда глаза глядят, – отозвался Темыч. – Вот и помер. А мне, лично, жизнь еще дорога.
– Темику страшно. Темик к мамочке хочет, – с издевкой изрекла Катя.
– Мне вообще никогда ничего не страшно! – немедленно выпятил впалую грудь Тема.
– Значит, Темочка, не боишься, как Лев Толстой? – прыснула Катя.
Темыч надулся. Повторять пеший подвиг престарелого корифея русской литературы ему совсем не хотелось. И вообще, он в свое время понял, что толстовство – совсем не его стихия. Но Катины издевки смешали все его карты. Если он откажется от совершенно, по его мнению, идиотского плана Пашкова, Катька еще долго будет над ним подтрунивать. Словом, альтернативы у Темыча не оставалось.
– Ладно, Лешка. Я согласен, – без особого воодушевления проговорил он. – Когда выходим?
– Не выходим, а выезжаем, – уточнил Пашков.
– На чем? – удивился Темыч.
– На поезде. В пятницу после уроков, – горделиво заулыбался Пашков.
– На каком еще поезде? – ужаснулся экономный Тема. – Это же кучу денег надо потратить.
– «Это же целый капитал!» – насмешливо процитировала Катя рекламу стирального порошка.
– Забудьте о капиталах! – решительно рубанул воздух ладонью Лешка. – Говорю же! Есть план. А у Пашкова все четко. Вчера вместе с Мичманом целых полдня разрабатывали.
– Ну, если у этого Мичмана получается так же четко, как у тебя… – схватилась за голову Таня.
Остальных тоже охватила тревога.
– Мичман – это голова! – оскорбленно воскликнул Пашков. – Он всех футболистов «Динамо» лично знает!
– Сильный аргумент в пользу плана, – покачала головой Катя.
– А я о чем! – не почувствовал иронии Пашков. – Мичман на что уж стреляный воробей, но как план мой увидел, тут же сказал…
– Чего он сказал? – не дослушав, вклинился Женька.
– Сказал, что ему до меня далеко! – растянулся рот до ушей у Пашкова.
– Бедный наивный Мичман! – с трагикомическим видом произнесла Катя. – Чует мое сердце, – покосилась она на Темыча. – Не доедете вы до Питера.
– А ты не каркай, – буркнул Темыч.
Собственно, он и сам не был уверен в успехе поездки. И проклинал себя на чем свет стоит, что так легко согласился составить Лешке компанию. «Смейся, смейся, – угрюмо взирая на Катю, размышлял он. – Вот не вернемся оттуда, тогда запоешь по-другому».
Стоило Темычу об этом подумать, как он живо представил себе собственные похороны, центральной фигурой на которых была, конечно же, безутешная Катя с неимоверно огромным букетом