После некоторой паузы, подумавши, Солон решительно добавил:
– «Познай самого себя» – это еще и призыв ко всем людям, идти в храм, к оракулу, к Пифии, к Аполлону. Тут каждый желающий получит достоверное знание о себе, ибо сыну Зевса оно известно. И находится оно здесь, где расположен «Пуп земли». Следовательно, мудрейшие мужи, сообща утверждаем – «Познай самого себя».
Присутствующие одобрительно закивали головами и вполголоса обменялись мыслями друг с другом, и только Эзоп тихо буркнул себе под нос:
– Никто не хотел познавать себя. Ничуть не хуже гнома.
Однако его никто не расслышал. Дискуссию тут же, немедля, продолжил Хилон:
– Мужи мудрейшие, Селена премудрая, сказанное Фалесом и Солоном, поддерживаю и вновь провозглашаю, как когда-то ранее утверждал – «Знай себя». Ибо, что толку знать Вселенную, или нашу Гею-мать, ее растительный и животный мир, что толку ведать законы божеские и человеческие, если не знать себя. Пусть человек займется самопознанием. Благодаря этому он решит многие собственные проблемы и беды и станет достойным в глазах Аполлона и всех богов Олимпа. Таково мое слово.
Незамедлительно собственное соображение высказал Клеобул:
– Мудрейшие, а позволяет ли мудрость сдерживать других, лишать их слова, пусть даже оно и нелицеприятное и опасное. Слово – это единственное, чего нельзя забрать у человека. Его ведь можно лишить богатства, жены, детей, друзей, вещей, но слова никак не заберешь. Даже лишив человека языка, не лишишь его слова. Может быть, это лучшее из всего, чем обладает человек. Благодаря языку, высшая мудрость и найдется, и произносится, и ведомой станет богам и людям. Поэтому я говорю: «Будь одержим языком».
– Правильно! – воскликнул Эзоп, но затем возмущенно добавил, – обращаю внимание на то, что Клеобул похищает мои мысли. Тем не менее, я оставляю за собой право продолжить спор.
Он медленно, с чувством наслаждения допил из чаши вино, прошелся по каждому присутствующему здесь проницательным взглядом и вновь обратился к участникам мудрствующего застолья.
– Пирующие! – воскликнул творец басен, и тут же резко повернулся к Анахарсису, упрекнув его, – а к тебе это не относится, ты не пируешь! Но слушать можешь.
Затем он посмотрел на Пифию и на Солона. Пифия впервые улыбнулась, глядя на Эзопа, и махнула рукой. Дескать: «Валяй». Солон же прижал указательный палец к губам, намекая на необходимость быть учтивым.
– Солон тут упрекал меня в незнании меры как вина, так и слова, – обидчиво молвил Эзоп. – С последним я не согласен. Если бы я знал словесную меру, тогда бы вы не знали Эзопа. И его не знал бы никто.