– Итак, мудрейшие из мудрых, начнём! Начнём созидать то, ради чего мы здесь собрались. Первым выскажется сидящий рядом со мной муж из мужей – Солон Афинский. С радостью вверяю ему слово.
Афинянин, который сосредоточенно слушал Пифию, при упоминании собственного имени чуть-чуть вздрогнул, будучи не совсем готовым сразу начать столь сложный мудрейший разговор. В принципе все мудрецы к такому разговору целенаправленно не готовились. В этом-то как раз и состоял тайный замысел служителей дельфийского храма. Многие из них, согласно собственному разумению, полагали, что неожиданность – один из важнейших источников поиска подлинной истины, а сама истина должна находиться на поверхности. В то время как мудрецы считали наоборот – истина в глубинах.
– Ну почему сразу Солон? – иронизируя, возмутился афинский мудрец, боясь, что его мысль начнет увлекать за собой других. – Я бы советовал начать с премудрого Эзопа. Он остёр на язык, любит нововведения и может задать высокий полемический накал пиру.
Не успел Солон произнести последнее слово, и не успела засомневавшаяся Пифия показать рукой на сочинителя басен, как Эзоп тут же торжественно провозгласил:
– Нет ничего проще! Такого рода премудростей я знаю сотни. Вот лучшая из них: «Все люди – сволочи!» Вот вам и достойный ответ богам. Они будут довольны такой человеческой самооценкой. Боги – мудры, а люди – сволочи. Моим изречением мы спасём людей от всех напастей.
– Все пропало, – тихо простонала Селена. – Эзоп, этот кошмарный демиург неизвестного, несомненно, желает испохабить весь пир. Его разум – это болезнь. Такими призывами он рвётся спасать людей. Как бы самих эллинов не пришлось спасать от Эзопа. Он не иначе, как антипод всему мудрому.
– О, достойнейшие мужи, – грустно промолвил Биант, – полагаю я, что чудовищная гнома Эзопа, – это только пролог к его «большим священным мыслям». Опасаюсь, как бы наш всеэллинский пир не превратился в отвратительное пиршество эзопова «ума» и эпопею его алогизма. Похоже, мировая спесь снизошла на Эзопа, и античеловеческая злость обрушилась на него.
– Судя по такому афоризму, Эзоп является большим «антропологом» – знатоком всех людей, – озабоченно высказался Питтак. – Надо бы нам записаться к нему в ученики.
– Эзоп – большой аналитик по всем вопросам. Умеет рассуждать, анализировать, полемизировать. Полемика – его родная стихия. Так что будем у него учиться, прямо здесь и начнём, – шутя, отозвался Фалес.
– Можно подумать, что Эзоп сумел хорошо изучить всех людей, коль он так утверждает, – возмутился Клеобул. – Видимо он стал большим этологом, если делает столь смелые высказывания.
Сидящие за столом мужи загалдели, зашумели, засуетились. Кто-то возмутился, кто-то посмеялся. Кто-то воскликнул: «Я так и знал – Эзоп и на священном пиру останется Эзопом!»