– Моемся мы, моемся, Главкон. Моемся водой и снегом. Делаем это тогда, когда возникает необходимость и желание. Моемся, где придётся – в реке, в ручье, в море, даже в лесу, если находим там воду.
– А правда ли, что вы – скифы, можете ходить в зимние морозные дни голыми? – наседал Главкон.
– Ну, это не вопрос, – возгордился Анахарсис, – ходить обнажёнными – мы не стыдимся и не боимся делать подобное даже во время сильного мороза. Ты ведь ходишь по морозу с открытым лицом? Так вот, у меня всё тело, как твоё лицо – мороза не боится.
– Главкон тоже однажды испробовал закалить всё своё «большое лицо» на снегу, – рассмеялся Аристодор, – когда у Солона перебрал вина. И если бы не твой сородич Пераке, нашедший и спасший его, то не было бы кому сейчас задавать тебе коварные вопросы. Аид до сих пор по нём скучает.
Услышав подобное, Солон удивлённо поднял глаза на своего ближайшего друга и тревожно спросил:
– Главкон, что я слышу? Неужели это правда? Почему я об этом ничего не знаю? Опьянение есть искушение. Пьянство есть истинное безумие, оно лишает нас способностей. Или ты игнорируешь сей афоризм?
Бывший стратег застеснялся, раскраснелся, почувствовал себя неловко, будто его схватили за руку при попытке воровства. Он опустил низко голову и тихо ответил:
– Знать всем о случившемся не обязательно. Невелико событие. Я и сам о нём подзабыл. Если бы не Аристодор, то о таком «приятном» никогда бы и не вспомнил. Да и скажу я тебе честно – явно преувеличивает ареопагит. Подумаешь, упал Главкон слегка, повалялся с удовольствием в снегу; снега ведь давно не было. Немного натёр им своё тело. А тут случайно рядом оказался Пераке с двумя стражниками. Ну, помогли они мне подняться, довели до дома и ушли восвояси. Хотя, Солон, не сомневайся, я бы добрался самостоятельно. Я в своих силах всегда уверен, ты же меня знаешь.
– Главкон, – поучающе произнёс Солон, – избегай удовольствия, которое рождает печаль. Твоё излишнее увлечение вином могло бы закончиться печально для всех нас.
– Вот видишь, скифы спасли тебя, а ты их третируешь, – встрял в разговор Феспид. – Негоже так. Вместо благодарности их царевичу, ты измучил его своими вопросами.
Главкон уже перестал было расспрашивать Анахарсиса, но от одного-двух вопросов никак не смог удержаться.
– А насчёт диктерионов у вас как обстоят дела?
– Насчёт чего-чего? – явно не понял вопроса царевич.
– Ну, насчёт того, чем я сейчас занимаюсь на государственном поприще. То есть публичной проституции.
Анахарсис недоумевающе глазел на смотрителя афинских диктерионов, не понимая существа заданного им вопроса. Все присутствующие заулыбались и начали подмигивать Главкону, дескать, ну зачем так? О каких таких диктерионах может идти речь в Скифии? У них же нет никаких домов, не то чтобы диктерионов. Не в кибитках же их обустраивать.