Сорок сем.
Самка-Самец,
Смертно-сакральное семь.
Ты!
Твердолоб, трудолюб, терпелив.
Теплота – Темнота,
Тварь – трепетна́.
Ужгород – узится;
Уловка – устанет;
Ум – умирает;
Уменьшается
Уд.
Федра фрустрирует
Футуризмо-фатальным
Франко-ferrum’ным
«Фи».
– Хуй,
Хули хотел,
Харизматично-хара́ктерный
Холерико-Хер?
Це целина?
Циник —
Царя
Целовай!
– Человек?!
Чёрному чу́ждо
Чураться
Чёрта.
Шёлковый шар.
Шельма шалью шалит,
Шебуршит, шармит.
Ширма – шрам.
Щёголя щель
[о] Щастье щебечет.
Щедро Щука́
[о] щеловечит.
«Я задыхаюсь от твоей нежности» (с)
Твёрдости мне не занимать!
Ыттык-Кюель – свидетель моей тебе верности.
Эротизируя эго.
Эстет Эфрон —
Эталонирует
[в] Эгоизм.
Юность, юлюся
Южуся
Юдюся,
Юродивый
Я.
Три [_] Ада
(мини-пьеска для одного)
(на сцену выходит поэт (или уже на ней находится), в руках – листочки с этим текстом, которые по прочтении он (поэт, то бишь) бросает на пол или в зал)
ХО-РО-ВОД!!!
Заведём хоровод?
Мыслями-разумом;
Апокрифом-копотью
в лоб бью,
тебе невдомёк —
кто? где?
с какой стороны?
знаешь, друг,
сторон давно тут уж нет,
как и нет высоты,
глубины,
привычных тебе измерений,
привычек,
рублей на йены,
занавесок, купленных матерью семь (или семьдесят?) лет назад,
а
материю не удивить подобными сроками —
вот как ты —
получил оплеуху
по-лбу – по-уху,
по-суху, —
и не вразумеешь, что оплеуха вообще была.
я почти тридцать лет сплю
и вижу сон:
«я люблю»,
но,
стоит проснуться и
сладкий туман,
ясен пень, как дурман
и
в
явь:
– этот ёбаный быт,
– этот ёбаный ад,
– да и ёбаный стыд;
– Вавилон моих чувств
(да к тебе, к тебе же, само собой);
– все сомненья, кто – пуст, а кто – полон;
– убежденья, кто – друг, а кто – ворон?
– разум – вот, да толку ничуть,
– сердце – гнёт.
(ну гнёт же!?!)
и ещё сто миллиардов субстанций, фрустраций, деноминаций, геополитики, придурки, сангвиники (я обидел чувства холериков?) – да всем похуй на флегматиков и меланхоликов; не наследуют